Подробности разборок между Абрамовичем и Березовским

В конце июня, за несколько дней до отставки, чукотский губернатор Абрамович подал в коммерческий отдел Высокого суда Лондона обширный письменный ответ на иск, поданный против него в этом суде эмигрантом Березовским. Как оценит его оправдания суд, пока неизвестно, а уж более дальние последствия внезапной разговорчивости молчаливого любителя футбола и вовсе в тумане, но первое неизбежное следствие странного письма уже наступило: Роман Аркадьевич Абрамович отныне для Российской Федерации — невъездной.

Иск Березовского — во всяком случае, судя по газетным пересказам, — не производит впечатления серьёзной угрозы для ответчика. Сумма иска, четыре миллиарда долларов, конечно, внушает известное уважение, но ведь масштаб опасности не прямо пропорционален сумме иска. Важно ещё оценить потенциал доказательной базы, а он тут не кажется внушительным. Березовский обвиняет бывшего партнёра в том, что Абрамович угрозами и давлением вынудил истца продать ему по заведомо заниженным ценам крупные пакеты акций ОРТ, «Сибнефти» и «Русала». При этом утверждается, что свой злокозненный шантаж Абрамович осуществлял «в том числе и» по поручению тогдашнего президента России, Путина. Играя на прогрессирующем ухудшении отношений между президентом России и истцом, ответчик — по версии Березовского — и получил недолжные выгоды, которые теперь истец требует у него изъять.

Может быть, какой-нибудь новичок от подобного иска (миллиарды долларов! всемирно известные имена!) и  запаниковал бы, но человеку с опытом Абрамовича едва ли стоило слишком уж волноваться. Бумаг-то, подтверждающих такого рода обвинения, в современной действительности просто не бывает — тут же вам не Дюма-отцы! — а потому и на руках у истца никаких бумаг заведомо нет. Стало быть, выворачиваться можно до бесконечности: «Я вам угрожал? Помилуйте, вы меня неправильно поняли: у меня в тот день страшно болела голова, я был зол на весь свет. Я давил на вас? Господь с вами — чем я мог на вас давить? Кто я был такой? С Путиным в друзьях были как раз вы — и не я вас ссорил. Я дал вам меньше настоящей цены? Да бросьте — ещё переплатил. Эти активы тогда больше не стоили» — и так далее. Очень похожие увёртки в письменном ответе Абрамовича действительно есть, но есть там и вещи куда более неожиданные.

Ответчик — с наивностью, настолько ему не подобающей, что она почти вызывает доверие, — рассказывает, как всё было на самом деле. Оказывается, по версии ответчика, денег с него требовать странно, поскольку он уже платил! Он платил Березовскому за то, что тот пролоббировал создание «Сибнефти» и её передачу через залоговый аукцион структурам Абрамовича. Он заплатил полмиллиарда долларов ближайшему другу и партнёру Березовского, Патаркацишвили, — за защиту во время знаменитых алюминиевых войн. И истца он никогда не шантажировал — напротив, он сам подвергался шантажу (такого слова в документе, конечно же, нет). Так, в  2001 году, когда Бадри попросил его заплатить Борису 1,3 миллиарда долларов, «ответчик согласился заплатить эту сумму, оговорив, что это будет последняя просьба о выплате со стороны г-на Березовского и что этот последний и г-н Патаркацишвили прекратят публично себя ассоциировать с ответчиком и его деловыми интересами». Сходным образом ответчик, по его утверждению, рассчитался и с Бадри, согласившись заплатить ему 585 миллионов «в качестве последней выплаты» (все цитаты по The Times). Какие ещ ё могут быть к нему претензии?

Всё это прелестно (в обоих смыслах), но  по поводу доказательной силы оправданий ответчика возникают те же сомнения, что и по поводу убедительности направленных на него обличений истца. Ведь не может же быть, что существует писаная бумажка насчёт того, что «я тебе — полтора ярда, а ты больше не светишь наши взаимоотношения»! Не может быть контракта с Бадри о физической защите! Стало быть, сторона истца может — и будет оспаривать каждое слово в пояснениях Абрамовича. А уж чью сторону в итоге займёт суд, сегодня и предсказывать никто не возьмётся.

Будучи заведомо человеком умным, экс-хозяин Чукотки наверняка понимает, что, отнюдь ещё не выиграв своими сенсационными рассказами судебного процесса, добился ими результата на другом направлении. Что в этих рассказах содержатся прямые признания в совершавшихся начиная с 1995 года деяниях, подпадающих под действие сразу нескольких статей Уголовного кодекса РФ, — и что признания эти необратимы. Что ему нельзя более без опаски въезжать на российскую территорию.

Нельзя прежде всего по формальным причинам: ему грозит уголовное преследование. Не исключено, что в ближайшее время Абрамович сможет посещать Россию без неприятных последствий — органы дела не откроют, по инерции считая его «своим». Беда, однако, в том, что, если на эту инерцию чересчур надеяться, можно узнать, что перестал быть своим, ровно из факта задержания… Поручиться не можем, но мне кажется, что Роман Аркадьевич не будет слишком старательно искушать судьбу.

С тезисом об уголовном преследовании, впрочем, согласны не все. В нескольких СМИ, где обсуждался этот вопрос, сделан противоположный вывод. Так, отечественные юристы, опрошенные «Независимой газетой», считают, что «подробности в показаниях адвокатов Абрамовича могут быть использованы в России для расследования дел о взятках при приватизации, однако из-за истекающего срока давности эти дела не будут иметь перспективы». Их рассуждения таковы: «В 1995 году в России действовала старая версия УК с более жёсткими, чем сегодня, наказаниями за дачу взяток и хищение госимущества. Но и по новому кодексу получение взятки госчиновником может трактоваться как особо тяжкое преступление, срок давности по которому составляет 15 лет. В свою очередь, дача взятки может трактоваться как тяжкое преступление со сроком давности 10 лет. При этом срок давности исчисляется до момента вынесения приговора суда, а не до возбуждения дела». Так что «срок давности для признания ничтожными сделок по приватизации уже истёк, а “натянуть” этот срок до 15 лет по хозяйственному делу при всём желании будет крайне затруднительно», — да и вообще «показания в лондонском суде сами по себе не могут быть юридическими доказательствами в России». Из такого рода соображений (заметим: совершенно справедливых соображений) делается вывод, что никаких заметных угроз небывалая откровенность Абрамовича на  него не навлекла.

Да; только на открывшуюся картину возможен и иной взгляд. Чёрт с ними, со взятками (привет всем, кто полагает, что для борьбы с коррупцией нужен отдельный состав в УК). Обсуждаемые истории без особых натяжек толкуются как мошенничество (статья 159), да  ещё как бы не в составе преступного сообщества (статья 210). И  о сроке давности говорить рано, поскольку преступление в этой трактовке получается длящееся. Если экс-губернатор завладел «Сибнефтью» мошенническим путём, как то следует из заявления в Лондонском суде, нанеся тем самым значительный ущерб государству, то и продажа её не в пользу государства также была актом мошенничества, а состоялась-то она всего три года назад. Российской юстиции не понадобилось бы даже надевать на себя свою басманную личину, чтобы предъявить и доказать (найдя аргументы и помимо лондонских бумаг) такое обвинение. И  если будет команда, то именно так юстиция и поступит.

А ведь команда по Абрамовичу более чем вероятна. Он же провинился ещё и неформально — и этого, кажется, отечественные юристы не оспаривают: он впервые официально подтвердил довольно неприличные секреты Полишинеля; бросил тень на могущественного премьера (с которым, как сказано в письме в суд, «имел и продолжает иметь хорошие рабочие отношения»), да  и вообще на действующую власть. Одно дело, когда о коррупции в России миру рассказывают всякие отщепенцы, да невесть кем и как составленные рейтинги, другое дело — свидетельство прямого участника махинаций, только что занимавшего видный пост. Этого ему здесь не простят.

На этот вопрос мы ответа не знаем — нет у нас надёжного инсайда. Логика способна просчитать дерево возможных вариантов, но не способна вычленить реализованный. Что ж, пока кто-нибудь ещё не проболтается, посчитаем граф — хотя бы до первой развилки. Из уже приведённых рассуждений следует, что иск БАБа был только предлогом для внезапной откровенности экс-чукчи. Ну хорошо, пусть и предлогом. Тогда настоящей целью могло быть только то, что мы констатировали, — рубка концов.

Основная гипотеза, стало быть, такова: Абрамовичу (первому из «олигархов» ельцинской волны!) наскучили обязанности оператора, назначенного контрол ёра чужих, в сущности, денег — вот и стал он пробираться на покой. До него из этой шеренги вылетали не по своей воле, сдав все (Ходорковский) или почти все (Гусинский или тот же  БАБ) активы под заметным стороннему взгляду давлением. Роман Аркадьевич уходит сам.

Начал он уходить давно. Если даже считать только с переезда со всем семейством в Лондон, и то уже пять лет. Кошелёк, где он демонстративно держит активы, Millhouse Capital UK Ltd, зарегистрирован там же ещё раньше. Подобные факты есть за многими, но только Абрамович так внятно переезжал, и не вообще «за бугор», а именно в Лондон — там же и «Челси» купил, и пиарится без устали, и «натурализовал» (записал не на офшоры, а на собственное имя) свою тамошнюю недвижимость. Вс ё это время он ведёт себя на родине подчёркнуто послушно: велели продать «Сибнефть» — продал (за сколько велели, за столько и продал, а так называемые знатоки прибавляют: деньги как сказали, так и разделил); велели купить что-то там металлическое —  купил (что и за сколько велели) и  аккуратненько положил в тот же «Миллхаус». Велели помочь с футболом — помог и с футболом.

Было, правда, нечто, отдалённо напоминающее попытку бунта: история с разводом. Красотка-модель и обидевшаяся на ветреность мужа мать пятерых детей — всё это чудесно, но ведь запахло расползанием активов! Поначалу предполагалось, что разводиться Абрамовичи будут по месту жительства, в Англии, и шёл разговор о рекордных отступных оскорблённой жене — пять с половиной миллиардов фунтов, примерно половина от нарисованных «Форбсом» масштабов абрамовичева состояния; назывались адвокаты, несравненные акулы бракоразводных процессов… Но то ли сам Роман Аркадьевич понял, что такой кусок уводить из под операторского контроля было бы слишком смело, то ли ему на это тактично намекнули, во всяком случае, концепция кардинально поменялась. Многодетные супруги всё-таки развелись, но на территории и по законам РФ, без акул-адвокатов. Экс-жена получила в тридцать пять раз меньше — всего 300 миллионов долларов, что в данном контексте следует считать семечками, и бывшие супруги сочли своим долгом сделать специальное заявление о том, что «корпоративные интересы г-на Абрамовича не затронуты бракоразводным процессом». То есть не волнуйтесь, всё цело.

С поста чукотского губернатора Абрамович просился уйти давно — говорят, не хотел и слышать о втором сроке на этом посту. Но ему было указано, что ещё не время. Потом вроде бы договорились, что лондонцу можно будет оставить Анадырь после того, как президент Путин оставит Кремль. Однако встреча Абрамовича с Путиным, состоявшаяся незадолго до инаугурации следующего президента России, желанного избавления губернатору не принесла. Отпустил его только Медведев, совсем недавно. Именно на этом месте и возникает обещанная развилка.

По датам картина такая. Медведев подписал указ о досрочном прекращении полномочий Абрамовича 3 июля, а разговор на эту тему происходил, по данным «Ъ», десятью днями раньше, то есть 23 июня. Тремя днями позже — по данным «Ведомостей», 26 июня, — когда отставка ещё не была оформлена официально, в Лондонский суд поступают скандальные разъяснения ответчика. Безусловно, для Кремля было бы много хуже, если бы в давних грехах так непринуждённо сознавался не отставной, а действующий крупный чиновник. Но вовсе не очевидно, что хозяин «Челси» получил добро на такую эскападу — даже и после отставки.

Если не отвлекаться на мелочи, то наблюдаемые события допускают две трактовки. Вариант первый: вместе с Чукоткой Абрамович сдал под расписку и все прочие свои «операторские» дела. Прежде всего это означает, что он, подобно всем ранее выбывавшим олигархам, только без шума, сдал кому положено основные числящиеся за ним активы, которых немало: и «Евразхолдинг», и какой-то немыслимого диаметра проходческий щит, и чёрт знает чего ещё. Более скромные маетности, умещающиеся в рамки официально объявлявшихся личных доходов, как-то: «Челси», самолёты, пароходы и т. п. — ему разрешено оставить себе. Все, в общем, друг другом довольны. И Роман Аркадьевич рубит концы известным нам способом всего лишь на всякий случай: чтобы в будущем не объявились ещё какие-либо претензии.

Вариант второй: он рубит концы так резко именно потому, что остались непогашенными какие-то его обязательства. Например, имущественные. И какие-то активы, которые ему негласно предложили перед уходом сдать, он попытается теперь укрыть за собственноручно изготовленным отщепенством.

Понятно, что оба варианта способны щедро ветвиться далее, но мы же договорились идти только до первой развилки. И не случайно, а потому что здесь мы ещё сможем указать, по какому признаку надо будет судить, который из вариантов случился на самом деле. Если Абрамович продолжит время от времени появляться на территории РФ, значит, почти наверняка «заканчивает случаться» первый вариант. (О том же говорила бы реструктуризация остатков состояния: поди посодержи «Челси», если другие активы уже не у тебя!) Если же  Абрамович в России появляться перестанет — значит, случился второй вариант и эта пьеса ещё будет доигрываться.

А его суд с Березовским? Ну суд… Да какая нам разница? Вы же видите: самые интересные для нас события — они и происходят здесь, у нас. Если, например, власть творчески разовьёт намёк Абрамовича, да и начнёт по одному изничтожать результаты залоговых аукционов, кто останется равнодушным?

Newsland