Как зарабатывали на кирпичах в Киеве

Киевский магнат Яков Бернер сколотил состояние во время первых строительных бумов. Он прибегал к любым средствам, чтобы умножить свой капитал, и радел о спасении души, щедро жертвуя на строительство храмов и богаделен ... кирпичи :)))

Указ императора Николая I поставил коммерсанта Николая Бернера, потомка древнего киевского еврейского рода, в затруднительное, можно даже сказать, трагическое положение. В 1827 году указом Николая I все евреи были выселены из Киева, и в городе могли оставаться и заниматься бизнесом только те, кто принял крещение. Николай Бернер решил остаться в городе со всей своей семьей — и крестился. Такой выбор значительно упростил жизнь не только ему, но и его детям.
В 1837 году в семье Бернеров родился сын Яков, который, как и вся ближайшая родня, воспитывался уже в христианских традициях. Позже Яков Николаевич долгое время входил в руководство существовавшего в Киеве Свято-Владимирского братства — миссионерского объединения, которое занималось «просвещением святым крещением» инородцев — прежде всего евреев.
Образование Якова Бернера ограничилось курсом 2-й мужской гимназии. Выйдя «в люди», он продолжил отцовские дела. Постепенно делец накапливал капиталы и имения, а развитие строительного дела в Киеве натолкнуло его на мысль о специализации в кирпичном производстве.

Кирпичик к кирпичику
На чем можно сколотить капитал, Яков Николаевич долго не раздумывал. Он старался, что называется, держать нос по ветру. Яков Бернер отметился в самом популярном бизнесе региона — сахарном. От одного из представителей клана Терещенко (Константина Семеновича, племянника знаменитого «старого Николы» Терещенко) к Бернеру перешел сахарный завод у села Бочечки Путивльского уезда. Но все же свой основной капитал и известность в мире бизнеса Яков Николаевич приобрел благодаря кирпичным заводам и доходным домам.
Во времена строительной лихорадки, охватившей Киев в 1870-х, Яков Бернер объединил в своих руках сразу несколько предприятий. Один из кирпичных заводов Бернера находился возле нынешней станции метро «Лыбидская», занимая территорию свыше 7 га. Несколько других (в частности, перекупленных у семьи известных бизнесменов Снежко) — размещались на Корчеватом. Еще одно кирпичное предприятие Бернер устроил в обширном собственном имении близ Тетиева. Под конец жизни он купил у братьев Зарембских большой кирпичный завод по улице Кирилловской (теперь Фрунзе). На этих заводах трудились сотни рабочих.

Производство кирпичей было ручным, лишь с малой механизацией труда — месить глину помогали лошади, запряженные в разминальные телеги. В начале ХХ века применяемая технология казалась слишком архаичной. Но производители кирпича ссылались на то, что при машинной формовке кирпичи получаются чересчур гладкими и плохо связываются раствором. Во всяком случае, дешевизна рабочих рук и отсутствие транспортных затрат приводили к тому, что и при ручном труде кирпичный бизнес оставался вполне рентабельным. Средняя по городу цена на кирпич, соответственно для периодов взлетов или кризисов в строительстве, составляла от 14-15 до 22-25 рублей за тысячу штук. Киев считался крупным центром по производству кирпича во всей Российской Империи.
К чести фабриканта Якова Бернера нужно подчеркнуть, что его продукция была первосортной. Недаром весь кирпич киевских заводов Бернера скупал Лев Гинзбург — «король подрядчиков». Гинзбург строил самые престижные сооружения, весьма дорожил своей высокой репутацией и, конечно, не стал бы использовать некачественные стройматериалы. Неудивительно, что при реставрации киевских театров, учебных заведений, солидных доходных домов на многих кирпичах обнаруживается клеймо «Я. БЕРНЕРЪ».
Домик к домику
Магнаты кирпичной промышленности хорошо понимали, что их доходы зависят от сезонной рыночной конъюнктуры. Во время «строительных лихорадок» денежки текли к ним рекой, а в кризисные периоды — ручейками. Поэтому некоторые из них умело «раскладывали яйца по разным корзинкам». Если владеть кирпичным производством и доходными домами, деловые риски существенно уменьшаются. Ведь именно, когда строительство не ведется и падают цены на кирпич, вследствие возрастающего спроса начинают расти цены на недвижимость. Пик в одной области фактически соответствовал провалу в другой, и наоборот. В сумме — стабильная прибыль. К тому же, при использовании стройматериалов собственного производства домостроительство обходится значительно дешевле.
Понятно, почему Яков Бернер охотно скупал и возводил дома. В самом центре Киева у него было несколько усадеб с капитальной застройкой. Самая большая — на пересечении современных улиц Б. Хмельницкого и Владимирской, напротив Оперного театра. На углу стояло здание гостиницы «Северная» (не сохранилось), а в 1902-1904 годах на средства Бернера рядом с ним, по Фундуклеевской (теперь Хмельницкого), вырос красивый пятиэтажный дом в стиле киевского ренессанса (архитектор Андрей Краусс). Одно время здесь находилась гостиница «Эрмитаж», на балконе которой в 1907 году сфотографировался сам Александр Блок. Потом, в советское время, этот же корпус занимала гостиница «Интурист». А в глубине участка находился флигель с жилыми квартирами, которые домовладелец Бернер сдавал в наем. В одной из них в 1910-х годах располагалась редакция еженедельника «Огни». Именно сюда приносили свои первые произведения юноши, ставшие впоследствии знаменитыми писателями, — Константин Паустовский и Исаак Бабель.
На главной улице Киева у Бернера тоже имелась недвижимость. Правда, от нее остался только скромный флигелек по адресу Крещатик, 7, лицевая застройка была разрушена во время войны. А принадлежавшие Бернеру здания на углу улиц Крещатик и Б. Хмельницкого были разрушены еще раньше, и на их месте до войны был построен ЦУМ.
Зато личная резиденция Якова Николаевича сохранилась до наших дней. От Крещатика до нее — буквально несколько шагов. В самом начале Бибиковского бульвара (теперь бульвар Тараса Шевченко) архитектор Владимир Николаев выстроил для Бернера двухэтажный с улицы и трехэтажный со двора дом № 1. Над его карнизом и сегодня можно увидеть инициалы владельца «ЯБ» и дату постройки «1886».
Медоточивый голос гласного
Обладая значительным состоянием, предприниматель вошел в число ведущих общественных деятелей города. Яков Николаевич был вице-председателем Киевского русского купеческого собрания. На протяжении 12 лет играл первую скрипку в Сиротском суде — официальном учреждении, которое защищало имущественные права сирот и материально зависимых членов семей. Правда, современник-фельетонист отмечал, что Бернер «завел там порядки, достойные гоголевских богоугодных заведений». Это был лишь один из многочисленных нелестных отзывов об общественной деятельности Якова Николаевича. В основном они касались его роли в Городской думе.
23 года (с 1883 по 1906-й) Яков Бернер неизменно занимал место гласного (депутата) в киевской мэрии. Нельзя сказать, что Киев от этого не имел совсем никакой пользы. Деловые качества бизнесмена оказывались весьма кстати, когда Бернер принимал участие в разных городских комитетах и комиссиях. В частности, он вместе с другими киевскими деятелями содействовал основанию Киевского политехнического института. Есть даже свидетельство, что в ходе продолжительной дискуссии о выборе площадки для КПИ именно Бернер первым предложил Шулявку, где, в конечном счете, и был построен институт.
Но осведомленные современники хорошо понимали: заседая в Городской думе, коммерсант прежде всего заботится о собственном бизнесе. Он был типичным лоббистом, использовал положение гласного для получения выгодных заказов на свою продукцию, заключения удачных арендных договоров. При этом гласный Бернер пользовался поддержкой правого крыла думы — из числа консерваторов-шовинистов. Либеральная пресса едко высмеивала такую его политическую ориентацию: «Замечательнее всего то, что некогда Яков Бернер был чуть ли не кандидатом в раввины, а ныне в юдофобской компании объявил себя «истинно-русским человеком» (типичный ренегат!)».
Незадолго до празднования в 1888 году 900-летия крещения Руси гласный Бернер выступил в думе, так сказать, с «патриотическим почином». Он предложил ликвидировать Бессарабский базар (который до возведения нынешнего Крытого рынка был грязным и запущенным) и соорудить на его месте храм в ознаменование юбилея. Предложение выглядело вполне пристойно и благородно. Но думцы отклонили его. Они просчитали хитроумный замысел Бернера. Ведь у Якова Николаевича была доходная усадьба как раз напротив рынка. Торговцы, лишенные своих лавок на Бессарабской площади, кинулись бы искать новые торговые точки, — тут-то им и пригодился бы торговый комплекс, который намеревался устроить здесь оборотистый гласный.
Сладкий, негромкий голос Бернера озвучивал самые коварные идеи. Одна из них прозвучала в 1901 году, когда заканчивалось строительство на городские средства Оперного театра. По ряду причин строительство намного превысило смету. Нужно было чем-то покрыть избыточные расходы. И гласный Бернер, взяв слово, предложил заложить только что построенный театр (который и без того был сооружен на средства от городского займа). Городской голова поразмыслив о том, какой шум поднимется в оппозиционной прессе накануне предстоящих выборов в мэрию, и смог только сказать: «Нет. Это неудобно». На следующий день газетный фельетонист назвал Якова Бернера «Иаковом Медоточивым».
Щедрость с выгодой
Как и многие другие киевские богатеи, Бернер трудился на ниве благотворительности. Но при этом он умудрялся произвести самое эффектное впечатление при минимальных затратах. «Там, где А., Б., В. и др. жертвовали по одной, две, три тысячи рублей, — писал информированный современник, — Я. Бернер выделялся тем, что жертвовал десять, пятнадцать тысяч, но, к сожалению, не рублей, а кирпича».
Впрочем, некоторые его весомые пожертвования воплотились в значительных постройках — церкви Св. Александра Невского в Мариинском парке, Покровском храме на Соломенке. Однако это были скорее исключения, чем правила. В частности, довольно громко прозвучало, что Яков Николаевич способствовал обустройству Михайловской церкви в комплексе Дегтеревских благотворительных заведений (теперь воинская часть на углу улиц Дегтеревской и Довнар-Запольского), но речь-то шла не об отдельном здании, а лишь о помещении, встроенном в верхний этаж приютского корпуса.
С Дегтеревскими заведениями связана отдельная страница биографии Бернера. В свое время в составе старшин Купеческого собрания Яков Бернер тесно сотрудничал с предпринимателем Михаилом Дегтеревым. Тот вошел в историю как один из крупнейших филантропов, завещав городу огромную сумму денег на возведение комплекса для бедных. А воплощение этого замысла Дегтерев возложил на душеприказчиков, в том числе и на Бернера. Исполняя эту миссию, Яков Николаевич опять-таки пролоббировал собственные интересы. Отмечали, что снабжение благотворительного строительства кирпичом он осуществил со своих заводов. Но по ценам выше рыночных! Да и потом, уже когда Дегтеревские заведения действовали, пресса высказывала сомнения в том, что Бернер и компания в полной мере обеспечивают их положенной едой и одеждой.
Что и говорить, сочетание в одном лице ловкого дельца и филантропа вызывало противоречивые оценки. Один из современников, журналист и адвокат Сергей Ярон в 1910 году даже высказал такое предположение: «М. П. Дехтерев (точнее было бы Дегтерев. — Авт.) был также жаден и скуп, но завещание, им оставленное, примирило с М. П. население г. Киева, которое считает его благодетелем местной бедноты. Быть может, и г. Бернер подражает М. П. Дехтереву и грехи свои желает искупить завещанием в пользу киевлян».
Этот прогноз сбылся лишь частично. Яков Бернер скончался 11 (24) июля 1914 года от болезни легких. Он был вдовцом, но имел сына Алексея, двух братьев, сестру и четырех племянниц. Им и досталась львиная доля наследства миллионера. Однако кое-что покойный оставил и на добрые дела. Во-первых, он отписал крупные суммы на уже начатое возведение новых церквей в Троицком и Владимирском приходах (эти церкви до нашего времени не сохранились). Во-вторых, завещание предполагало выделить сто тысяч рублей «в ведение Киевского городского общественного управления, для постройки в г. Киеве, если можно, в усадьбе Александровской больницы, особого капитального здания для содержания городским управлением хронических больных из беднейших постоянных жителей города Киева». То было достойное пожертвование. Правда, реализовать этот пункт завещания не удалось: спустя несколько дней после смерти Бернера Российская Империя вступила в Первую мировую войну, и городское управление захлестнули другие неотложные дела.
Но все же Яков Николаевич подправил свой «посмертный имидж». И судьба вознаградила его. До нынешнего времени каменный крест над надгробием Якова Бернера возвышается на самой главной, самой почетной аллее Байкового кладбища — близ могил Михаила Стельмаха и Мыколы Бажана. Он напоминает о человеке, использовавшем любые средства для приумножения своего состояния, но в производстве не халтурившего, выпускавшего продукцию отменного качества, оберегая марку фирмы.

Между прочим
Кирпичный кладезь
В Киеве были огромные залежи так называемой синей (спондиловой) глины. Она была удобной для добычи и прекрасно подходила для производства кирпича. Толщина пластов составляла от 15 до 25 саженей, залегали они на глубине до 36-37 саженей (1 сажень равна 2,1336 м). Впрочем, в ярах, долинах ручьев и мелких рек, которых в старом Киеве было множество, эта глубина уменьшалась в несколько раз, благодаря чему основные кирпичные заводы размещались в долине реки Лыбидь, Сырецкого ручья и т.д. Старейший в городе кирпичный завод — Лаврский — с конца XVIII века размещался на правом берегу Лыбиди.
В 1848 году действовало 7 киевских кирпичных заводов, к 1913 году их количество непосредственно в Киеве составляло 13, а в Киевском уезде — 28. Киевский кирпич был настолько качественным, что использовался для облицовки фасадов, которые можно было не штукатурить.
Кстати
Портрет киевского кирпича
Технология производства была отработана до мелочей. Сначала добытую осенью глину складывали в большие кучи — «кабаны» или «боровы», и в таком виде она зимовала. Весной начиналось собственно производство. Для достижения необходимой однородности глину, залитую водой, помещали в «мяла» — специальные ямы, обложенные досками, где сырье разминалось с помощью особых телег, наполненных камнями. Как правило, «мяло» делалось круглым и вокруг него ходила лошадь, двигавшая рычаг с разминальной телегой.
Часов за десять сырье доводилось до определенной консистенции. Дальше на площадке — «полянке» — велось формование. Рабочие трудились парами: формовщик и галечник. Второй подавал кусок глины — гальку — первому, тот деревянной ручной формой на два кирпича делал заготовки. Они раскладывались по стеллажам для сушки, а через несколько дней поступали для обжига в гофманскую печь. Так ежегодно на каждом заводе изготовлялось по несколько миллионов штук кирпича; общее производство по городу в период наибольшего взлета достигало 140-150 млн штук. Классический размер киевского кирпича составлял 27х14х7 см.

 

Источник http://www.interesniy.kiev.ua