The Economist: чем чреват запуск печатного станка

В валютных войнах подразумевается политика, в результате которой кто-то обязательно выигрывает, а кто-то проигрывает. Однако это не всегда так - бывает, что выигрывают все, пишет британский журнал The Economist.

Министр финансов Бразилии в 2010 г. использовал термин “валютные войны”, говоря о проводимой ФРС политике количественного смягчения, которая, по его словам, привела к резкому укреплению национальных валют других стран. Недавно журналисты и политики вновь вспомнили этот термин, но теперь уже по отношению к действиям японского правительства и Банка Японии, которые в борьбе с сильной иеной начали проводить агрессивную кредитно-денежную политику, пишет британский журнал The Economist.

Под словом “война“ подразумевается политика, в результате которой кто-то обязательно выигрывает, а кто-то проигрывает: Америка и Япония пытаются ослабить свои валюты для стимулирования экспорта и ограничения импорта, что в свою очередь переориентирует спрос от их торговых партнеров к ним самим. “Солдаты” валютных войн обычно в качестве подтверждения своей позиции вспоминают 1930-е гг. С их точки зрения, страны, которые тогда отказались от золотого стандарта, получили де факто девальвацию, что толкнуло соседние страны провести ответную девальвацию, а весь мир в итоге оказался в воронке протекционизма и экономического самоуничтожения.

Однако сравнение нынешней ситуации с событиями 1930-х гг. по меньшей мере некорректно. Но чтобы лучше понять это, давайте проанализируем, как кредитно-денежная политика влияет на торговый баланс и валютный курс.

Обычно центральный банк проводит политику количественного смягчения с помощью снижения краткосрочных процентных ставок. Когда ставка опускается до нуля, он может скупать долговые инструменты, то есть проводить QE, или устно обещать сохранить краткосрочную ставку в течение длительного времени, или может повысить ожидаемый уровень инфляции. Все эти обычные и нетрадиционные действия приводят к одному результату: при снижении реальной (с поправкой на инфляцию) процентной ставки стимулируются внутренний спрос и потребление.

Америка, Великобритания и Япония придерживаются подобной политики, хотя лишь Япония открыто заявляет о необходимости повышения инфляции. Америка и Великобритания не хотят говорить об этом публично.

Ослабление валюты происходит двумя способами. Во-первых, более низкая процентная ставка снижает ожидаемый возврат по валюте, и она становится дешевле. Это стимулирует экспорт и снижает импорт, увеличивая при этом торговый баланс. Во-вторых, более высокая инфляция снижает реальную стоимость валюты, что приводит к естественному ее обесцениванию.

Если бы наш рассказ на этом завершился, то “солдаты” валютных войн были бы правы. Но это еще не конец. Основная цель снижения фактической процентной ставки - стимуляция потребления и увеличение инвестиций, которые, как правило, приводят к повышению, а не уменьшению импорта. Если это происходит с либерализацией налогово-бюджетной политики (что мы видим сейчас в Японии), импорт растет еще быстрее. Таким образом, количественное смягчение может отражаться на торговых партнерах как позитивно, так и негативно; это зависит от объемов торговли страны, взаимозаменяемости собственного товара с товарами конкурентов и от того, насколько чувствителен внутренний спрос к более низким ставкам.

Все это означает, что это не политика, в результате которой кто-то обязательно выигрывает, а кто-то проигрывает; количественное смягчение повышает ВВП страны намного быстрее, чем какие-либо улучшения в торговом балансе. Есть и другие побочные эффекты. Более низкая процентная ставка в одной стране, как правило, приводит к тому, что инвесторы начинают искать более высокий возврат в другом месте, понижая процентные ставки другой страны и повышая цены на ее активы. На фоне смягчения международного валютного рынка стимулируется рост, хотя это, возможно, не очень хорошая новость для тех стран, где борются с излишним спросом и высокой инфляцией.

Для того чтобы определить, имеет ли QE позитивное или негативное воздействие на торговых партнеров, необходимо провести оценку по всем этим критериям.

В 2011 г. МВФ заключил, что воздействие первого раунда количественного смягчения ФРС на торговых партнерах было чрезвычайно положительным, в то время как второй раунд уже был менее положительным. И хотя, по мнению экспертов МВФ, слабый доллар негативно отражается на мировой экономике, это ничто по сравнению с позитивным эффектом низкой процентной ставки и резким ростом цен на акции.

Что касается событий 1930-х гг., которые так часто вспоминают в качестве отрицательного примера, то они демонстрируют совсем другое. Еще в 1980-х гг. профессор Калифорнийского университета Барри Эйхенгрин убедительно показал, что те страны, которые первыми отказались от золотого стандарта - намного быстрее вышли из Депрессии, чем те, кто продолжал придерживаться золотого курса. По мнению Эйхенгрина, чем больше стран откажутся от золотого курса, тем больше пользы для их экономик: “то, что сегодня называется валютными войнами – было частью решения проблемы, а не частью проблемы”.

Если проводить параллель с сегодняшним днем, то вывод следующий: если страны, курс валют которых увеличивается из-за иностранного смягчения кредитно-денежной политики, то им так же следует проводить политику QE (но, разумеется, только при условии, что у них слабый спрос и низкая инфляция). Именно поэтому количественное смягчение США и укрепление иены стали главными причинами того, что премьер-министр Японии Синдзо Абэ призвал Банк Японии проводить более агрессивную борьбу с дефляцией.

Инф. maanimo.com