В современном мире амплитуда колебания стоимости нефти определяется в большей мере неценовыми детерминантами, нежели соотношением глобального спроса и предложения
 
На протяжении последних недель цены на нефть стремительно двигались по нисходящей траектории. В четверг котировки опустились до минимальной последние полгода отметки — Brent в Лондоне вплотную приблизился к отметки 60 долл. за баррель. Со средины лета, когда цена нефти установила исторический рекорд на фоне конфликта вокруг иранской ядерной программы, сырье подешевело почти на 20%. Однако, похоже, что и это еще не дно нефтяного рынка. Аналитики говорят о начале прочной долгосрочной тенденции снижения стоимости и делают оптимистичный прогноз, по которому в будущем году цены вряд ли превысят 55—65 долл. за баррель. В среднесрочной перспективе диапазон стоимости нефти будет колебаться в рамках 45—55 долл. за баррель. Экспертные прогнозы подкрепляются заявлениями лидеров ведущих стран-экспортеров нефти. Так, пожалуй, самый радикальный сторонник высоких цен на «черное золото» президент Венесуэлы Уго Чавес несколько месяцев назад заявил, что справедливая цена на нефть находится на уровне 50 долларов за баррель и что он готов заключать долгосрочные контракты именно по такой цене. Следующий сигнал исходил от стран ОПЕК. Опасаясь растущих цен на нефть, которые могут спровоцировать инфляцию в США, страны картеля выразили готовность снижать цены и расширять предложение. Позицию организации подтвердил директор по науке ОПЕК Аднан Шихаб-Эльдин, который в одном из своих интервью прогнозировал, что цены на нефть в ближайшие годы стабилизируются на уровне $50—60 за баррель.

Начавшееся падение цен дает основание говорить о том, что стремительный скачок стоимости сырья в последние годы — это вовсе не начало конца света или стагнации мировой экономики (о чем писали западные журналисты), а всего лишь очередной ценовой цикл. Экономическим аналитикам и экспертам известно, что глобальный нефтяной рынок (как впрочем и большинство отраслевых рынков) развивается по синусоиде. Однако столь широкий диапазон циклического колебания цен наблюдался впервые. Еще 7 лет назад средние цены на нефть находились в коридоре 12—18 долл. за баррель, при этом, считалось, стоимость нефти была завышенной в силу организованного ценового диктата поставщиков. В июле 2006 года стоимость барреля нефти почти достигла 80 долл. (к слову, некоторые фьючерсы на 2007 год этот рубеж таки перешагнули).

Если до 2001 года ценовые колебания на рынке зависели от параметров глобального спроса и глобального предложения, то в нынешнем цикле объективных причин для пятикратного роста стоимости нефти не существовало. Во-первых, как утверждают отраслевые специалисты, средняя себестоимость добычи барреля нефти не превышает 8—10 долл. и за 7 лет структура себестоимости сырья не могла настолько кардинально измениться, чтобы издержки ее добычи выросли в разы. Во-вторых, на увеличившийся спрос, прежде всего, со стороны развивающихся стран (Китай, Индия) ОПЭК проводило политику адекватного расширения предложения. Более того, на рынок вышли новые экспортеры, в том числе страны Каспийского региона и Северной Африки. Расширению предложения способствовала также активизация России на внешних сырьевых рынках. Стоит отметить, что за последние 5 лет глобальный нефтяной рынок не знал такого явления как дефицит предложения. В-третьих, напряженность в ключевых нефтедобывающих центрах, сегодня отнюдь не стала больше, по сравнению с периодом до 2001 года.

Безусловно, факторы спроса, увеличения издержек и повышения политических рисков в определенной степени оказывают влияние на структуру цены «черного золота», однако это влияние имеет ограниченный диапазон и не может служить полноценным обоснованием пятикратного роста цен на нефть. Очевидно, что для идентификации фундаментальных макродетерминант галопирующего роста стоимости нефти в последние годы, уже является недостаточным рассматривать проблему строго в системе координат глобального спроса и предложения. На наш взгляд, целесообразно обратить внимание на неценовые факторы роста, которые сегодня вносят основной вклад в раскачивание нефтяного рынка. В данном контексте, можно выделить две проблемы, синергетический эффект которых спровоцировал резкий скачок цен на нефть: институтализация нефтяных фьючерсов в качестве чисто финансовых инструментов и высокая степень «долларизации» мировой экономики.

Прежде всего, хотелось бы обратить внимание на механизм и параметры формирования цены на нефть. Это достаточно важный момент, поскольку информация предоставляемая СМИ с торговых площадок Лондонской и Нью-йоркской товарных бирж, не отображает объективной действительности, однако с впечатляющим успехом нагнетает обстановку и провоцирует панику не только в экономической сфере, но и в обществе в целом. Это, в свою очередь, способствует реальному росту цен и массовому психозу. Если вспомнить, последние публикации отраслевых аналитиков и экспертов, то большинство из них пропитаны ожиданиями конца света, в случае если цена барреля нефти перешагнет психологический барьер — 100 долл.

На самом деле числовое значение стоимости нефти находится гораздо ниже официальных сводок. 78,56 долл. за баррель, о которых передают информагентства, — это не цена реальной нефти, а стоимость 3—6 месячных фьючерсов на Лондонской и Нью-йоркской товарных биржах. Это очень маленькое, но крайне важное уточнение, в котором кроется сама суть проблемы роста цен.

Фьючерсы — это ценные бумаги, которые гарантируют поставку в определенный срок некого количества товара с четко заданными параметрами качества и стоимости. Изначально, на этапе становления, они али роль контрактов. Покупка фьючерса на товарной бирже была эквивалентна подписанию договора с контрагентом. В таком формате, фьючерсы в некоторой мере еще способны служить индикатором рыночных цен. Однако, стоит учесть, что реальная рыночная цена товара в конкретный момент определяется на спотовом рынке. Теоретически именно данный сегмент рынка должен служить базой для формирования цены, однако международное сообщество эту миссию поручило фьючерсам. Обусловлен данный выбор, по всей видимость, широким диапазоном колебания цен на спотовом рынке, тогда как долговременные инструменты способны обеспечить относительную стабильность и прогнозируемость.

В тоже время, фьючерсы имеют ряд серьезнейших недостатков. Во-первых, они обладают внутренним потенциалом для раскачивания рынка на пустом месте. Обусловлено это тем, что стоимость долгосрочных инструментов включает в себя «цену риска», связанную с объективными и субъективными факторами. Существует тесная взаимосвязь между механизмами ценообразования срочными (спотовыми) и фьючерсными контрактами. Базой для формирования цены последних служат спотовые операции, которые, в свою очередь, ориентируются на долгосрочные тенденции, которые отображаются в стоимости фьючерсов. Запустить циклический механизм достаточно просто.

Вторая, и, пожалуй, самая главная проблема фьючерсов заключается в том, что в процессе своей эволюции, они трансформировались в чистый финансовый инструмент фондового рынка. Особенно этот процесс набрал силы, когда на биржи вышли новые оки — институциональные инвесторы: пенсионные фонды, паевые, хеджевые фонды, КУА, инвестиционные банки и др. Фьючерсы с условиях стремительного роста цен, являются очень удобным и выгодным способом диверсификации рисков, поэтому подавляющее большинство инвесторов, выделяют часть своих портфелей под инвестиции в долгосрочные товарные, и, в первую очередь, нефтяные контракты.

Биржевые оки и спекулянты размыли совокупный спрос, увеличив его в разы. С 2002 года инвестиции во фьючерсы увеличились в пять раз, превысив 100 млрд. долл., однако доля бумаг, которые подкреплены реальным товаром, неуклонно снижается. В 2005 году, диапазон «реальных фьючерсов» на Лондонской и Нью-йоркской товарных биржах по разным подсчетам составлял 3—9%. Иными словами, более 90% участников торгов нефтью — это чистые спекулянты, а фьючерсы — не более чем обыкновенная акция, стоимость которой может определяться не только финансовыми показателями компании, но и факторами, лежащими вне экономической плоскости. Таким образом, фьючерсы на поставку нефти превратились в финансовые инструменты, и они подвержены спекулятивным тенденциям, не имеющим никакого отношения к реальному рынку нефти. Только на фондовых рынках, стоимость ценных бумаг может колебаться со столь широкой амплитудой и при отсутствии объективных оснований для этого. Рост цен на нефтяные фьючерсы, который в обществе воспринимается как рост стоимости самой нефти, в большей мере обусловлен, типичными факторами фондового рынка, которые аналогичным образом раскачивают стоимость других ценных бумаг, нежели дисбалансом глобального спроса и предложения.

Вторая важнейшая причина стремительного роста цен на нефть заключается высокой степенью «долларизации» мировой экономики. В данном контексте расширение предложения доллара на мировом рынке, выражаясь экономическим сленгом, формирование избытка ликвидной денежной массы, провоцирует инфляцию реальной покупательской способности американской валюты.

Сегодня ситуация очень сходна с той, что была в начале 70-х прошлого века. В то время растущий дефицит федерального бюджета и платежного баланса США обусловил увеличение объемов американской валюты на руках у ее торговых партнеров. Избыток доллара в мире обусловил инфляцию спроса, поэтому чтобы адсорбировать излишнюю денежную массу, США были обязаны (в прямом смысле слова) распродавать свои золотые запасы. Однако, когда темпы сокращения американских золотовалютных резервов приобрели критическое значение, президент США Ричард Никсон решил отпустить доллар в свободное плавание и ограничить свободное конвертирование валюты на золото по установленному в рамках Бреттон- Вудской системы стандарту — 35 долларов за унцию. В итоге с 1971 по июль 1973 г. золото подорожало до 120 долларов за унцию. Это была реальная стоимость обесценившегося доллара. Именно в тот период, мы наблюдаем первую вспышку цен на нефть, когда они выросли более чем в 2 раза. Однако очень часто, эксперты упускают из вида тот факт, что параллельно с ростом стоимости нефти наблюдался тотальный рост цен на всех сырьевых рынках, что свидетельствует об инфляционной подоплеке ценовой волны.

В 1998 г. ситуация была кардинально противоположной. Глобальный спрос и геополитическая нестабильность находились на достаточно высоком уровне, а мрачные прогнозы насчет грядущего истощения запасов нефти распространялись уже несколько лет; тем не менее она стоила 10 долларов за баррель (то есть почти в восемь раз дешевле, чем сегодня). Цены на другие сырьевые товары, также оставались на самом низком уровне за несколько десятилетий: золото, например, стоило меньше 275 долларов за унцию. Причиной всего этого стал один и тот же фактор: сверхпрочное положение американской валюты, результатом которого стал острый дефицит долларов. Даже после шокирующих событий 11 сентября и начала войны США против афганского режима талибов нефть, по- прежнему, продавалась по 20 долларов за баррель.

Однако замедлившийся рост экономики США вынудил руководство Федеральной резервной системы начать проводить политику «дешевых денег», способствовавшую раскручиванию инфляции, увеличению дефицита внешнеторгового баланса и падению реальной покупательской способности доллара. Шаги по расширению совокупного спроса, который должен был стать катализатором экономического роста, предпринятые ФРС совместно с администрацией Дж. Буша, предполагали сокращение налогового бремени, расширение объемов госзакупок и понижения процентной ставки ниже однопроцентного уровня. Однако 2003—2004 г. ФРС перегнула палку. В 2003—2004 г. она слишком долго удерживала процентную ставку на минимальном уровне, несмотря на то, что темпы экономического роста и цены на сырье уже давно повысились: в результате доллар слабел, а нефтяные цены взвинчивались.

Сегодня ситуация очень сходна с той, что была в начале 70-х прошло века. Негативный внешнеторговый баланс Америки, который в 2005 г. был рекордным и составил $725,8 млрд., является ключевым источником образовавшегося на мировых рынках профицита доллара. В последние годы в золотовалютных складах стран оседают триллионы долларов. Только Россия за последние 5 лет наскладировала 150 млрд. американской валюты. Более того, даже Украине, едва ли не в кризисном положении, удается пополнять свои валютные резервы. Избыток доллара в мировой экономике, вызывает девальвацию денежной единицы США, поэтому в последнее время наблюдается глобальная инфляция американской валюты. Неудивительно, что сырьевые рынки уже несколько лет показывают рост стоимости всех видов сырья и полуфабрикатов. Средние цены на металл, руду, уголь и другие полезные ископаемые достигли наивысшего уровня за последние 25 лет. Золото и вовсе бьет все рекорды в этом году. Начав год с отметки в 600 долларов за тройскую унцию, в первом полугодии его стоимость в мае-июле достигала уже 730 долларов.

Высокие цены на нефть и обусловленная ими инфляция заставили ФРС произвести серию повышений учетной ставки. С 2004 года она неуклонно растет и на конец сентября оставляла 5,25%. Эффект ставки поддерживается заявлениями ведущих чиновников США о намерении сократить громаднейший внешнеторговый баланс Америки. По всей видимости, это стало важнейшим катализатором того, что в сентябре цены на нефть начали снижаться. Интересно, что аналогичным образом повели себя и ценовые тренды золота, метала и других видов сырья. Если ФРС удастся укрепить доллар и ликвидировать внутренние и внешние дисбалансы, то убывающая ценовая траектория на нефть позволит говорить о прочной тенденции, что будет означать конец очередной ценовой волны.

Анализируемые аспекты позволяют посмотреть на ценовые колебания нефти под иным углом. Возможно, для стабилизации ситуации на рынке требуется сменить не только рычаги влияния, но и сам подход к решению данной проблемы.

Алексей Молдован

Инф. day