Стабильная гривня: главное — не спугнуть

Нынешнюю ситуацию на украинском валютном рынке можно смело назвать стабильной. После январских встрясок в феврале и наличный, и межбанковский рынки пришли в состояние равновесия. Безналичный курс гривни к доллару США стабилизировался возле отметки курса интервенций НБУ — 5,06, а оптовый наличный — 5,11—5,13 грн./долл. Однако далеко не все наши соотечественники уверены, что нынешняя стабилизация — это надолго.

Для подобных сомнений существует немало причин — начиная от всеобщей неразберихи и неопределенности, связанной с будущими ценами, причем далеко не только на газ, предвыборной вакханалией, и заканчивая заявлениями некоторых «чрезвычайно ответственных политиков» о возможном падении курса до 15 грн./долл. уже в ближайшем будущем.

Каковы же на самом деле перспективы изменения курса гривни к доллару до конца текущего года и насколько серьезны угрозы для курсовой стабильности национальной денежной единицы?

Тенденции в цифрах
Если в прошлом месяце Нацбанк был вынужден едва ли не ежедневно продавать безналичную валюту, удовлетворяя спрос на нее по неизменной цене — 5,06 грн./долл., то в феврале ему приходится это делать лишь эпизодически. В январе сальдо валютных интервенций НБУ составило 939 млн. долл., в результате чего его международные резервы уменьшились на 4,2% (до 18,58 млрд. долл.). Наиболее острая ситуация на межбанковском валютном рынке сложилась 19 января, когда курс поднимался до 5,15—5,20 грн./долл.

Многие участники рынка считают, что в январе потери золотовалютных резервов НБУ могли бы оказаться значительно более скромными, если бы сам Нацбанк, видимо, недооценив остроту возникших газовых и политических склок, не спровоцировал дополнительное усиление ажиотажа, отказавшись 10 января выйти на рынок.

На наличном рынке, по данным «ЗН», в феврале сохраняется стабильный дефицит иностранных денежных знаков. Впрочем, «аномальным» его назвать нельзя (за первые две декады февраля он составил около 400 млн. долл.). Для сравнения, в январе спрос на валюту превысил ее предложение на 509 млн. долл., а месяцем ранее, в декабре 2005-го, — на 517 млн. долл.

В специальном пресс-релизе НБУ сообщил, что в прошлом месяце не только наблюдался повышенный спрос на иностранные дензнаки, но и почти на треть упало предложение безналичной валюты (на 31,4% по сравнению с декабрем). По версии самого Нацбанка, к этому привели меньшие по сравнению с декабрем поступления иностранной валюты в страну, что в основном связано с длительными новогодними праздниками и увеличением потребностей импортеров.

Кроме того, если судить по отчетным данным департамента денежно-кредитной политики НБУ, за прошлый месяц на 4,3 млрд. грн. сократились депозиты в национальной валюте (в том числе у населения – на 700 млн.), тогда как валютные выросли в гривневом эквиваленте на 2,5 млрд. грн. (у населения – на 1,5 млрд.). Очевидно, наши соотечественники не только не спешили открывать новые гривневые вклады в банках, но и достаточно активно перекладывали деньги на валютные счета. Для сравнения, в январе 2005-го, успокоившись после революционных событий, вкладчики украинских банков увеличили гривневые депозиты на 1,5 млрд., а валютные – на 1,2 млрд. грн.

Детальной информации о движении средств по валютным счетам в январе, наверное, нет еще и у самого Нацбанка: сводные данные традиционно появляются не ранее конца февраля. Поэтому пока рано делать окончательные выводы, что послужило главной причиной возникшего перекоса (экспортеры придерживают валютную выручку, начался отток зарубежных портфельных инвестиций или «перестраховочный» вывод налично-безналичного капитала за пределы страны перед выборами).

Курс до выборов…
С очень высокой степенью уверенности можно предположить, что как минимум до окончания парламентских выборов Нацбанк не даст серьезных поводов для сомнений в его способности контролировать ситуацию на валютном рынке, тем более что удвоившихся за прошлый год золотовалютных резервов для этого имеется более чем достаточно. Ведь фиксированный номинальный курс – это в нынешней ситуации едва ли не единственный фактор стабильности для общества или, перефразируя популярный в кругах финансистов термин, важнейший номинальный якорь его настроений и ожиданий. В свою очередь именно настроения и ожидания участников рынка, по меткому выражению одного из банкиров, на 90% определяют баланс между спросом и предложением валюты. Насколько известно автору этих строк, подобное мнение разделяет абсолютное большинство людей, причастных к валютным вопросам, в том числе и в НБУ.

Поэтому, по мнению банкиров, Нацбанку пока придется отложить «до лучших времен» дальнейшие шаги по либерализации валютного рынка и объявленные им намерения начать переход от курсового к инфляционному таргетированию.

Здесь, пожалуй, необходимо сделать несколько пояснений. Напомним, что сомневаться в стабильности номинального валютного курса украинцев вынуждают происшедшее 20 апреля 2005 года однодневное повышение официального курса гривни с 5,19 до 5,05 грн./долл, и последующие заявления руководства НБУ о намерении постепенно все больше устраняться от вмешательства в процесс курсообразования. Главными предпосылками для этих шагов, наделавших немало шума и зело смущавших почти весь год общественность, стали противоречия, заложенные в нынешних принципах национальной монетарной политики.

Все дело в том, что практикуемый у нас в настоящее время режим денежно-кредитной политики, как обозначил в одной из своих недавних публикаций руководитель экспертно-аналитического центра по вопросам денежно-кредитной политики совета НБУ Андрей Гриценко, нельзя отнести ни к одному из существующих в формальной классификации монетарных режимов. Фактически он не является ни монетарным таргетированием (регулирующий орган устанавливает целевые значения денежной эмиссии), ни таргетированием обменного курса, ни таргетированием инфляции. На языке специалистов это называется неклассифицированным монетарным режимом, или режимом с имплицитными ориентирами (от англ. implicit – подразумеваемый, не выраженный явно, скрытый).

То есть на практике Национальный банк Украины пытается осуществлять так называемое развернутое таргетирование стабильности денежной единицы (а не ее отдельного проявления: стабильности потребительских цен, обменного курса, роста денежных агрегатов и т.д.). Что означает одновременный контроль над уровнями инфляции, девальвации (ревальвации), динамикой процентных ставок, их соотношением и, при необходимости, непрямое влияние на них средствами денежно-кредитной политики.

Периодически эти цели вступают между собой в прямое противоречие, что заводит руководство НБУ в тупик. Приходится жертвовать одним из параметров ради сохранения остальных.

Так произошло, в частности, в прошлом году, когда обеспечение стабильности номинального курса потребовало массового выкупа поступавшей в страну валюты, а значит, не менее массовой эмиссии гривни. Причем валюта эта, как известно, представляла собой не только выручку экспортеров, но и в значительной степени иностранные спекулятивные капиталы. В результате, чтобы ограничить приток этих «горячих» денег, Нацбанк вынужден был пойти на приснопамятную апрельскую ревальвацию. А позднее реализовать некоторые шаги по дальнейшей либерализации валютного курса, объявив о намерении и дальше уходить от его фактической привязки к доллару и активизации перехода к инфляционному таргетированию.

Конфликт на этой почве даже спровоцировал достаточно скандальный уход из Нацбанка курировавшего вопросы валютно-курсовой и денежно-кредитной политики зампредседателя НБУ, настаивавшего на преждевременности подобных шагов ввиду отсутствия полноценных финансовых рынков и многих других институциональных основ рыночной экономики.

Впрочем, хотя Сергей Яременко после своего ухода и «заслужил» из уст Владимира Стельмаха обвинение в несоответствии требованиям времени, пока Нацбанк в точности соблюдает именно рецепты экс-зампреда: официальный курс гривни к доллару с апреля прошлого года незыблем — он удерживается на отметке 5,05 грн./долл. Хотя коридор среднегодового официального курса на 2006 год на всякий случай значительно расширили (5,0—5,20 грн./долл.), а из уст руководителей Нацбанка неоднократно прозвучали заявления, что стабильность гривни и номинального курса – это вовсе не одно и то же.

Как сейчас признают в самом Нацбанке, апрельская ревальвация оказалась весьма непопулярной в обществе, подорвав доверие и к НБУ, и к национальной денежной единице. Также первые лица главного банка страны соглашаются, что экономические субъекты пока не готовы к замене курсового «номинального якоря» на инфляционный. Во-первых, потому что обществу все еще не внушают должного доверия объективность публикуемых официальной статистикой индексов инфляции, значительно уступающих по надежности более привычному индексу – номинальному курсу доллара. А во-вторых, и сама инфляция, как неоднократно заявляли представители НБУ, имея в основном не монетарный, а структурный характер, находится вне зоны полного контроля со стороны Национального банка.

Очерчивая стратегические направления валютно-курсовой политики, первый заместитель председателя Нацбанка Анатолий Шаповалов в ноябре прошлого года заявил на страницах «ЗН» о намерении НБУ расширить границы курсового коридора на межбанке до 3%. Это — для начала. А затем, все больше расширяя этот диапазон, Нацбанк намеревался постепенно перейти к режиму плавающего валютного курса. Правда, одна из главных предпосылок к этому содержалось в самом названии статьи — «…в условиях модели устойчивого экономического развития». Чего, к глубочайшему сожалению, в Украине пока не наблюдается…

Да и для самого перехода к инфляционному таргетированию, помимо внедрения системы гибкого курсообразования, необходимо решить целый ряд сложных вопросов. А именно: обеспечить операционную независимость Национального банка, наладить эффективное его взаимодействие с правительством, повысить эффективность управления денежно-кредитным рынком (прежде всего – процентными ставками), разработать систему эффективного взаимного обмена информацией внутри НБУ, с министерствами и ведомствами, субъектами ценообразования, а также с финансовыми рынками, широкой общественностью, что увеличивает эффективность прогнозирования инфляции, управления ценовыми ожиданиями и т.п. По самым скромным подсчетам, для решения всех этих задач при наших-то реалиях понадобится годков эдак пяток, никак не меньше.

Да и вряд ли нынешнюю непростую ситуацию в стране можно считать удобным моментом, чтобы продолжать отучать соотечественников от привязки гривни к доллару. Помимо всего прочего, значительные колебания номинального курса могут спровоцировать серьезнейшие дополнительные риски для стабильности банковской и всей финансовой системы. Есть серьезные подозрения, что адекватных инструментов защиты от подобных рисков многие банки еще даже не разработали.

Более того, по информации «ЗН», в повестке дня состоявшегося 17 февраля заседания совета НБУ, «на самый крайний случай», т.е. если возникнет чрезмерная напряженность валютного рынка, рассматривалась целесообразность возобновления некоторых отмененных в прошлом году ограничений. В частности, речь шла о введении предельного отклонения наличных курсов, а также об обязательной продаже валютной выручки.

Вроде бы разговорами пока все и закончилось. Действительно, реальный эффект от подобных мер чаще всего оказывается противоположным ожидаемому, по причине психологического фактора.

По итогам заседания совета НБУ его глава Валерий Геец заявил, что ожидает ухудшения сальдо внешней торговли до минус 2,0 млрд. долл. Но, несмотря на это, совет Нацбанка пока не видит необходимости менять ранее объявленные прогнозы курса гривни на 2006 год (5,0—5,2 грн./долл.). Поскольку считает, что приток валюты в виде трансфертов и инвестиций будет компенсировать отрицательное сальдо торговли. Да и правительство пока официально не пересмотрело свои решения о макроэкономических показателях...

Ранее первый заместитель главы НБУ Анатолий Шаповалов выразил аналогичную точку зрения, заявив, что Нацбанк рассчитывает сохранить стабильными в 2006 году и курс гривни, и объем валютных резервов, так как по прогнозам НБУ сальдо платежного баланса «будет плюс или минус 200 млн. (долларов)».

Здесь придется сделать еще одно небольшое отступление, упомянув, что заявления руководства Национального банка, в которых оно всецело полагается на прогнозы правителства, выглядят несколько странно.

Дело в том, что в свое время при совете НБУ был специально создан Экспертно-аналитический центр по вопросам денежно-кредитной политики, в штат которого вошло немало видных экспертов-экономистов. В задачи этого центра (по крайней мере, ранее) вменялось независимое от Кабмина прогнозирование основных макроэкономических показателей. И только затем, сопоставляя эти прогнозы с правительственными, на заседаниях совета вырабатывалась общая позиция, для чего в них обязательно принимали участие представители Минфина и Минэкономики. Тогдашний министр финансов Игорь Митюков был даже специально введен в состав совета.

При этом правительственные задачи вовсе не безоговорочно «брались под козырек», а нередко долго и обстоятельно анализировались. И г-ну Шаповалову, в должности замминистра финансов неоднократно принимавшему в этих обсуждениях участие, это хорошо известно. Сотрудничество сотрудничеством, но как Нацбанк собирается добиваться собственной операционной независимости, если демонстрирует столь непонятную покладистость?

Примечательно, что сейчас прогнозы и.о. министра финансов Виктора Пинзеника и экономики Арсения Яценюка звучат в полный унисон с нацбанковскими – приток валюты в страну по счетам капитальных и финансовых операций должен с лихвой перекрыть возможный дефицит по торговле и услугам. Так есть ли серьезные причины опасаться, что эти обещания не будут выполнены?

Чисто теоретически, вынудить руководство НБУ пойти на девальвацию гривни еще до выборов могут два обстоятельства.

Первое — давление со стороны промышленных лобби. Наверняка они уже пытаются добиться от Нацбанка курсовых преференций, мотивируя это необходимостью хоть как-то компенсировать потерю конкурентоспособности в результате роста газовых цен. Не случайно, наверное, из уст первого заместителя главы Национального института стратегических исследований не так давно прозвучал прогноз о неизбежности незначительной девальвации до 5,3 грн./долл. именно для компенсации потерь экспортеров.

Что, в общем, не смертельно, поскольку и при таком раскладе гривневые депозиты, дающие в среднем на пять процентных пунктов больше, нежели валютные, оказываются более выгодными. Так что опасения внушает не подобная возможность сама по себе. И дело скорее в принципе. Ведь для регулятора, Национального банка, при осуществлении валютно-курсовой политики очень важно обеспечивать ее последовательность. И как Владимиру Стельмаху придется объяснять ослабление гривни, если вспомнить все его прошлогодние заявления о фундаментальной недооцененности национальной денежной единицы (оптимальный курс 3,8 грн./долл.) и наличии серьезнейших структурных перекосов в экономике в угоду экспортерам?

Поэтому подобные аргументы в стенах НБУ пока как минимум не должны находить поддержки, тем более что снижение курса гривни как раз и приведет к дополнительному удорожанию энергоносителей.

О том, что руководство НБУ не намерено отказываться от своих слов, косвенно свидетельствуют недавние заявления главного советника г-на Стельмаха Валерия Литвицкого. Заявив, что экспорт — не самоцель, а средство для получения ресурсов конечного потребления, г-н Литвицкий, в частности, подчеркнул, что произошедшее в прошлом году резкое уменьшение положительного сальдо текущего счета является положительным фактором. «Нормализация сальдо текущего счета позволила замедлить непродуктивную эмиссию на покупку валюты и уменьшить потенциал инфляционного давления на экономику», — уверен советник.

«Надо противодействовать широко распространенному стереотипу о желательности супервысокого положительного сальдо текущего счета и, в частности, торгового баланса. Если кто-то хочет дополнительного укрепления украинской валюты со всеми вытекающими не только плюсами, но и с минусами, то чрезмерная экспансия экспорта и новое увеличение положительного сальдо торговли этому будут способствовать».

Кстати, и Валерий Геец 17 февраля заявил, что совет НБУ не рекомендует правлению прибегать к девальвации курса гривни, чтобы стимулировать рост экспорта, темпы которого уже в 2005 году были в несколько раз ниже темпов увеличения импорта. «Мы рекомендуем и правительству, и Нацбанку рассмотреть вопрос стимулирования экспорта другими механизмами», — заявил он, добавив, что «ценовой запас конкурентоспособности, который сформировался во время предыдущей девальвации, еще имеет место».

Однако существует и второе обстоятельство, способное вынудить руководство НБУ пойти на девальвацию. С приближением выборов дефицит валюты на межбанке по тем или иным причинам может оказаться настолько значительным, что руководство Нацбанка (либо кто-то в более высоких кабинетах) испугается, что накопленные международные резервы тают слишком быстро. Спровоцировать такой испуг (опять же, чисто теоретически) может печальный опыт 1998 года, когда золотовалютные запасы НБУ едва ли не обнулились. После чего его тогдашним первым лицам (нынешние президент Украины Виктор Ющенко и глава НБУ Владимир Стельмах) пришлось выдержать целую серию пренеприятнейших разбирательств по этому поводу.

Да и в адрес предыдущего руководства Нацбанка, которое в борьбе за курсовую стабильность гривни в конце 2004 года было вынуждено пойти на массовую распродажу золотовалютных резервов, из уст некоторых видных представителей тогдашней оппозиции потом прозвучали обвинения в разбазаривании народного достояния. Ну не дают покоя нашему политическому бомонду золотовалютные закрома Нацбанка! И не может такая «тьма денег» рассматриваться исключительно как инструмент обеспечения стабильности денежной единицы и финансовой системы. Чего стоят только прошлогодние законодательные инициативы, целью которых было «более рациональное», с точки зрения социальной справедливости, использование золотовалютных резервов...

Мы можем ошибаться, но четких критериев как в отношении достаточности резервов, так и принципов их использования Нацбанк, кажется, не принял до сих пор. Существуют рекомендации МВФ, но это – только рекомендации. А значит, соответствующие оценки делаются исходя из субъективных ощущений руководства Нацбанка.

Однако здравый рассудок и здесь подсказывает, что как только возможный чиновничий испуг заставит курс дрогнуть, так девальвационное давление на гривню — как со стороны запаниковавшего населения, так и спекулянтов — многократно возрастет. В итоге либо придется отпустить курс в свободное плавание (что будет означать действительно серьезный обвал гривни), либо расплачиваться еще большей суммой золотовалютных резервов и в результате — еще большей долларизацией экономики.

Кроме того, нет худа без добра. Не следует забывать, что продажа валюты из резервов НБУ — это та самая стерилизация денежной массы, причем главным образом наиболее инфляционно опасной ее части – наличных в обращении, активно наращиваемых благодаря растущим социальным выплатам. Неизбежно возникающий в такой ситуации дефицит кредитных ресурсов Нацбанк вполне может компенсировать, увеличив рефинансирование банков. Это ли не чудная возможность отойти от непродуктивной эмиссии посредством выкупа валюты на межбанке к долгосрочному рефинансированию инвестиционных проектов, о намерениях возродить которое уже не раз заявлял Владимир Стельмах?

Осмелимся выразить надежду, что разъяснения по поводу будущей валютно-курсовой и денежно-кредитной политики Нацбанка общественность получит лично от его главы Владимира Стельмаха еще до окончания парламентских выборов. Глядишь, к тому времени и Минэкономики опубликует собственные долгожданные официальные прогнозы.

…и после
Существуют ли серьезные фундаментальные предпосылки для девальвации гривни до конца года?

Главным образом их связывают с неизбежным ухудшением внешнеторгового баланса нашей страны после повышения цен на газ. Даже по весьма осторожным прогнозам самого НБУ, Минэкономики и Всемирного банка (исходящих из предположения, что повышение газовых цен ограничится нынешними 95 долл. за 1000 кубометров), отрицательное сальдо текущего счета платежного баланса (торговля плюс услуги) составит в 2006 году около 3 млрд. долл.

Если же газ во втором полугодии подорожает, например, до 230 долл., дефицит может разрастись и до более болезненных для страны 5—7 млрд. долл. (5—7% номинального ВВП).

Впрочем, эта беда, судя по заявлениям официальных лиц, вроде бы вполне поправима. Поскольку, помимо сальдо текущего счета, на соотношение между спросом и предложением валюты на внутреннем рынке (см. мнения экспертов) влияет также сальдо баланса операций с капиталом и финансовых операций. В прошлом году профицит финансового счета составил около 8 млрд. долл. по сравнению с дефицитом 4 млрд. долл. в 2004-м. Так что положительный потенциал на этом поприще действительно имеется. Здесь вам и поступающая регулярно в страну от «заробітчан» валюта, объемы которой официальные лица оценивают в 4 млрд. долл. в год, и потенциальные поступления от внешних займов, и прямые иностранные инвестиции...

Получается, что для полного устранения всяческих угроз курсовой стабильности нам осталось обеспечить такой «пустяк», как надлежащий инвестиционный климат. И тогда к нам со своими деньгами придут иностранцы, а наши резиденты-заемщики побегут занимать более дешевые, нежели отечественные, ресурсы на мировых рынках.

Остается надеяться, что наряду с таким джокером, как все еще очень слабая предсказуемость газовых цен, грядущая эпопея с дележом властных полномочий в новом парламенте не преподнесет слишком много неприятных сюрпризов, окончательно отбив любое желание вкладывать деньги в многострадальную отечественную экономику. Да и сама валютно-курсовая политика не станет, как и в прошлом году, жертвой обыкновенного политического шантажа или возможной перемены настроений властей в пользу «горемык»- экспортеров.

Сознательное дергание курса регулятором, с целью спровоцировать массовую скупку валюты на наличном рынке, одновременно изъяв из обращения поступающую из бюджета избыточную наличную гривню, – слишком опасный инструмент, за использование которого можно поплатиться новыми вызовами «на ковер» в Верховную Раду. Да и вряд ли этот инструмент окажется эффективным в борьбе с инфляцией, поскольку та часть населения, которая отдаст предпочтение валютным сбережениям, и так обменяет наличные гривни на доллары. А доллары, которые будут тратиться на потребление, практически так же повышают платежеспособный спрос, как и гривни, поскольку фактически являются в нашей стране столь же свободно обращающимся средством платежа, как и национальная денежная единица.

«Приятные» сюрпризы, оказывается, способны преподнести и некоторые видные профсоюзные деятели, так и не отучившиеся от старой доброй привычки назначать всеобщее благоденствие одним росчерком пера.

Намерение вдруг взять и увеличить в полтора-два раза минимальную зарплату или пенсию не может не трогать доверчивые сердца избирателей. Вот только откуда при нынешнем полуобморочном состоянии экономики также вдруг возьмутся необходимые для удовлетворения растущего потребительского спроса товары, чего-то не слышно. Удивительно, как быстро кое-кто забыл, чем чревато резкое увеличение денег в обороте без «адекватного покрытия товарной массой»…

В связи со всем этим будущая стабильность гривни, как это ни странно, довольно сильно зависит сейчас от нас самих. Чем меньше в будущем парламенте окажется балаболок-популистов, тем больше вероятность, что и гривня, и страна все-таки выстоят.

Мнения экспертов
Сергей Яременко, экс-зампредседателя НБУ, советник министра экономики:

— Глубоко убежден в том, что именно стабильный валютный курс сегодня остается важнейшим «ценовым якорем», которым в условиях недоразвитости отечественных финансовых рынков в наибольшей степени определяется уровень доверия к национальной валюте.

Поэтому в нынешней ситуации наиболее правильный путь для Нацбанка — следовать выбранной линии на обеспечение стабильного курса. Как минимум до того момента, когда хотя бы относительно прояснятся наши политические и экономические перспективы. Тем более что накопленный за последние годы запас прочности по резервам такую возможность дает.

Считаю, что только имеющие фундаментальный характер долгосрочные негативные тенденции по счету текущих операций при отсутствии прямых иностранных инвестиций, направленных на создание производств, увеличение экспортного потенциала либо замещение импорта, могут служить основанием для корректировки валютно-курсовой политики. Но и здесь более эффективными оказались бы фискальные и регуляторные стимулы, нежели курсовые, к которым, в чем я глубоко убежден, следует прибегнуть только в самую последнюю очередь.

Александр Слободяник, начальник управления стратегического менеджмента и корпоративного развития банка «Надра»:

— С одной стороны, подорожание импортируемых энергоносителей, наращивание технологического и инвестиционного импорта, наряду с ожидаемой слабой динамикой экспорта, по итогам года, вероятнее всего, приведут к возникновению отрицательного сальдо текущего счета. Теоретически, это может создать предпосылки для умеренной девальвации гривни, особенно с учетом необходимости стимулирования экспортных отраслей.

Однако на баланс спроса и предложения на валютном рынке должна будет положительно повлиять динамика зарубежных инвестиций. Конечно, в силу обострения политической борьбы накануне выборов прогнозировать ситуацию в этой сфере пока затруднительно. Хотя перелом в восприятии нашей страны многими потенциальными инвесторами, по большому счету, уже произошел. И если в будущем не появится серьезных негативных факторов, политические расклады будут влиять скорее на темп роста инвестиций, а не на сам факт их появления.

В случае активного прироста иностранных инвестиций падение сальдо по текущим операциям может с лихвой компенсироваться ростом сальдо операций с капиталом, что значительно повысит спрос на национальную валюту, создаст предпосылки для ее укрепления и позволит Нацбанку нарастить золотовалютные резервы. В любом случае, эти процессы, скорее всего, будут развиваться эволюционно. Мы не ожидаем резких, шоковых изменений в курсовой политике.

Игорь Чавычалов, наблюдательного совета ЗАО «Агробанк»:

— Если прогнозировать баланс спроса и предложения на валютном рынке в более длительной перспективе, то здесь, как и в случае прогноза роста ВВП, нельзя брать в расчет только увеличение цены на газ, не учитывая прочих параметров. Ведь на величину совокупного объема реализации продуктов, работ и услуг, произведенных в Украине, за счет которых и формируется ВВП, оказывают сильное влияние и другие факторы, например, мировая ценовая конъюнктура на продукцию металлургической, химической и других отраслей. Что может повлиять на баланс спроса и предложения на валюту, как и на рост ВВП, в большей степени, нежели цена на газ.

Также, например, необходимо учитывать, что техническое перевооружение отечественных предприятий потребует значительных инвестиций из-за рубежа.

Думаю, что говорить об угрозе существенной девальвации гривни пока рано. Скорее наоборот, девальвационное влияние негативных факторов несколько компенсирует стремление украинской валюты к укреплению. Курс доллара, скорее всего, останется в пределах диапазона, установленного НБУ на этот год, — 5,0—5,2 грн./долл.

Что касается стоимости ресурсов… Валютные ставки, думаю, радикально не изменятся. Здесь определяющее влияние окажут новые иностранные собственники банков. Гривневые ставки будут коррелироваться с индексом инфляции.

Юрий Сколотяный

Инф. zerkalo-nedeli