Предпосылки для массовой коррупции содержатся «в теле» десятков российских законов. Сейчас в стране существует множество норм, развязывающих чиновникам руки и позволяющих им действовать в своих личных интересах.

Но при этом вроде как по закону. «Известия» решили выяснить, какие юридические формулы откровенно взяткоемкие. Специалисты Центра стратегических разработок насчитали 22 типичные правовые формулы, легализующие в России коррупционные схемы и действия. Одни формулы затесались в законы случайно (на этапе становления правовой системы, когда до качества принимаемых документов руки не доходили). Другие  — результат грамотной работы лоббистов, заинтересованных в создании новых коррупционных рынков.

За последние три года российское правовое поле выборочно (12 законопроектов плюс четыре действующих федеральных закона) подвергалось антикоррупционной экспертизе. Она проводилась по специальной методике, созданной в Центре стратегических разработок. Итоги?

 — Коррупциогенные формулы иногда обнаруживались целым букетом. В одной статье их могло быть несколько, при этом каждая из них легко «подыгрывала» чиновникам для извлечения ненадлежащей выгоды и получения административной ренты, — говорит руководитель проекта «Административная реформа» Центра стратегических разработок Владимир Южаков, один из авторов методики.

Вот один из самых распространенных примеров. Полномочия чиновника определяются формулой «вправе» вместо «обязан» и "должен": „орган вправе“, „орган может“, „орган реализует свое право на… “. Например, чиновник вправе выдать вам лицензию или отказать. Вправе выдать вам ее сегодня или через неопределенный срок. Вправе потребовать от вас дополнительные документы или согласиться с тем, что принесенных вами достаточно.

 — Таким образом, чиновник может поставить вас в ситуацию, когда вы вынуждены просить его об одолжении. Главное — он при этом ничем не рискует, а действует в рамках закона, наказать его можно только поймав за руку при получении взятки, а это, как известно, дело не простое, — описывает ситуацию Владимир Южаков.

„Акт может быть забыт, потерян, по звонку аннулирован… “

Сплошь и рядом в законах устанавливаются неопределенные сроки или же они намеренно завышаются. Это тоже отличная удочка для любителя кормиться с чужого пруда. Так, по закону о конкуренции на устранение допущенных нарушений чиновники могут отвести разумные (!) сроки. Или сроки выдачи разрешения на реализацию товара превышают, собственно, срок его годности. Очевидно, тот, кто собирается продать товар, вынужден идти на поклон к тому, от кого это зависит. Поле для игры во мздоимство создает также элементарное отсутствие четкой административной процедуры, то есть что и как чиновник должен делать. Характерный пример: надзор на дорогах.

 — Когда гаишник вас останавливает, — рассуждает Южаков, — он составляет акт, а что дальше с документом должно происходить, никак не прописано. Он может быть отозван, забыт, потерян, по звонку аннулирован…

В законах есть даже такая, казалось бы, мелочь, как лингвистическая неопределенность — использование двусмысленных и неустоявшихся терминов или вообще их отсутствие. В законе „Об образовании“ есть фраза о том, что лицензия образовательным учреждениям выдается на основе среднестатистических для региона показателей. А вот их суть никак не расшифровывается! Такой пример приводит нам старший научный сотрудник Института государства и права РАН Эльвира Талапина, проводившая антикоррупционную экспертизу многих документов.

Один берет взятку, другой — законно закрывает на это глаза

Еще одна формула, наверняка набившая приятную оскомину мздоимцам, — непринятие нормативно-правового акта во исполнение конкретной нормы закона. Звучит коряво. А если попросту: тот, кому поручено принять подзаконный акт, „забывает“ про это. „Коррупционная составляющая состоит в том, что госорган или чиновник в данном случае ничем не связаны и действуют по своему усмотрению. Руки развязаны!“ — говорит Южаков. А Эльвира Талапина приводит пример про независимую медицинскую экспертизу по инициативе призывников. Положение о ней не появлялось на свет очень долгое время, хотя закон об основах здравоохранения предписывал ее принять. Несколько лет оставалось неясным, принимать или нет результаты такой экспертизы. В результате — принимали выборочно. Видимо, от тех, кто результаты экспертизы сопровождал „дополнительным конвертом“.

Отдельная тема — отсутствие ответственности чиновников. Этим действующие законы тоже часто грешат. Порой все сводится к формуле „вправе“. Наиболее абсурдно эта норма смотрится в законе о государственной гражданской службе. Там так и написано: в случае если подчиненный совершил проступок, начальник может (то есть не обязан!) его наказать. То есть первый может взять „на лапу“ и поделиться, а второй может законно закрыть на это глаза.

 — Нужна полная ясность: руководитель обязан наказать подчиненного, тем более если проступок имеет коррупционную составляющую. Однако во внесенном в Думе пакете антикоррупционных законов такой поправки сегодня нет, — разводит руками Южаков.

С 2005 года и по сей день методика антикоррупционной экспертизы работает факультативно. Несмотря на поручения президента и премьера, она до сих пор правительством не утверждена. Правительственная комиссия по административной реформе недавно вновь поручила Минюсту доработать проект. Вместе с тем думская комиссия по противодействию коррупции признала эффективность методики. Более того, парламентарии пришли к выводу, что тест на взяткоемкость — не менее грозное оружие против коррупции, чем карательные нормы. Кстати, пакет антикоррупционных законов также пройдет тест на взяткоемкость.

„Стучать“ или „не стучать“

Наталия Алексеева

Вопрос о том, нужно ли „закладывать“ коррупционеров, расколол россиян — ровно треть готова сообщить о фактах взятки в милицию и ровно треть не намерена делать это ни при каких обстоятельствах. Такие данные приводит ВЦИОМ по результатам публикуемого сегодня свежего опроса.

Парадокс: коррупция донимает практически всех, но вот пересадку на нашу почву китайского опыта, где за взятку могут и к смертной казни приговорить, россияне не очень одобряют. 51% опрошенных считают, что такая мера вряд ли поспособствует борьбе с коррупцией в России.

 — Если бы коррупция была сосредоточена в каком-то узком слое, то все остальные могли бы ратовать за применение более жестких мер, — говорит гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров. — Но у нас сейчас в коррупции увязла значительная часть населения, а другая часть, быть может, напрямую не участвует, но понимает, что, когда припечет, без взяток проблему решить будет сложно. Что же касается готовности или неготовности сообщать о фактах коррупции, то, во-первых, у нас нет традиции „стучать“, а во-вторых, есть большое недоверие к тем, кто по долгу службы должен бороться со взятками. Но есть и люди, готовые сообщать о фактах подобных преступлений. И их количество по сравнению с предыдущими исследованиями растет.

Александра Белуза Известия

http://vlasti.net