Санкции США проявили шаткость финансовой системы Турции, дисбалансы которой накапливались уже несколько лет. Проблемы с лирой могут иметь не только неприятные последствия для экономики Турции, но и стать тревожным звонком для глобальной экономики.

Понедельник, 13-го августа, стал очень неприятным сигналом для Турции — местная валюта лира упала по отношению к доллару сразу на 13%. Если смотреть недельную динамику, то падение оказалось еще более существенным — на 25%, а с начала года лира и вовсе потеряла 45% стоимости по отношению к американскому доллару.

Несмотря на то что толчком для падения стали американские санкции, проблемы в турецкой экономике назревали давно. Более того, последние два года о них неоднократно предупреждали Международный валютный фонд и Всемирный банк в своих годовых прогнозах. Опасения, что падение не кратковременное, а широкая тенденция, усиливаются резкими действиями со стороны турецкого правительства. Там наращивают политические риски дальнейшего падения, и при этом игнорируют экономические предпосылки нынешних проблем.

Проблемы с турецкой валютой уже задели некоторые развивающиеся экономики, а это очень тревожный знак. Перегрев американской экономики вполне может стать первым звеном нового глобального кризиса. 

Причины падения
Последний год отношения между Турцией и США вряд ли можно назвать идеальными. Несмотря на дружественное начало общения между Дональдом Трампом и Реджепом Тайипом Эрдоганом, сейчас между странами накопилось достаточное количество взаимных претензий. Последней из них стало заточение американского пастора Эндрю Брэнсона в Турции. Последнего власти Турции задержали, обвиняя в связи с проповедником Фетхуллахом Гюленом — одним из основных противников Эрдогана. Сам Гюлен находится в США, а турецкие запросы на экстрадицию проповедника американская сторона игнорирует. Турция в ответ отказалась возвращать США Брэнсона, за что в начале августа Дональд Трамп объявил персональные санкции против министра юстиции и главы МВД Турции.

Тогда рынки сразу же негативно отреагировали на американские санкции, авансом предвкушая их расширение. И не ошиблись — 10 августа Трамп добавил Турцию в перечень стран, для которых действуют новые пошлины на алюминий и сталь (20% и 50% соответственно). В ответ турецкий президент Эрдоган лишь обострил риторику, чем дал понять неизбежность продолжения конфликта.

Однако американские санкции лишь проявили и без того системные проблемы в турецкой финансовой системе. Последние два года в стране раскручивается маховик инфляции — с 2016 по 2018 она выросла с 8% до 16% в годовом значении. Экономический рост последнего десятка лет сопровождался массовым кредитным бумом, постоянно повышая уровень корпоративного долга в стране. Но с ростом инфляции деньги внутри Турции стали дороже, а потому бизнес все чаще брал кредиты у внешних источников. В итоге корпоративный долг страны в эквиваленте евро превышает 180 миллиардов. Все это — валютные кредиты, которые станет еще проблемней выплачивать после падения лиры. И происходило это на фоне популистской политики правительства Эрдогана, не дававшего возможности Центробанку регулировать учетную ставку.

Все это вывело Турцию на ухудшение прогноза и без того немалого дефицита бюджета. В этом году он может составить до 3% от ВВП страны. И это проблема, ведь часть финансовых инструментов внешних кредитов ограничена нежеланием что-то менять, а часть — проблемными отношениями с США и Евросоюзом. Вместе с тем глобальная финансовая ситуация не способствует "свободным деньгам" для развивающихся рынков. Повышение учетной ставки в США сделало их более привлекательными для инвесторов, а значит все меньше денег достаются развивающимся экономикам. Да и рост цен на энергоносители не помогает зависимой от их импорта Турции.

Чем это грозит для Турции
Первые эффекты для страны уже более чем очевидны. Падение лиры на 45% с начала года не предвещает отскока, а возможно — и еще больше углубится в ближайшие месяцы. Не менее болезненное падение фондовых рынков - падение акций ощутили как частные компании, так и государственные ценные бумаги. Гособлигации долговых обязательств подскочили до 25,7%, что стало самым высоким показателем со времен кризиса 2008-го года.

Дальнейшие последствия сулят Турции мало приятного. В структуре потребления страны большую роль играют импортные товары, а значит девальвация будет увеличивать и без того немалую инфляцию. В свою очередь, для внутреннего бизнеса девальвация сыграет еще более значительную роль, ведь огромный корпоративный долг в валюте станет непосильным для многих компаний.

Еще одним слабым местом турецкой экономики может стать рынок недвижимости. Кредитный бум стал плодотворной почвой для девелоперов, а цена на недвижимость в Турции постоянно росла. Сейчас пузырь недвижимости может сдуться, поскольку внешние кредиты станут такими же дорогими, как и внутренние.

Инфляция также грозит падением реальных доходов граждан, а значит — уменьшением потребительской активности на внутреннем рынке. Кроме того, непосильная кредитная ноша для многих компаний может обернуться дефолтами, а значит — увеличением безработицы в стране.

Такой сценарий предполагает серьезные риски если не рецессии, то падение темпов роста экономики точно. Рост экономики и так близок к своему десятилетнему минимуму, но в случае негативного сценария может обвалиться гораздо существенней. Опасения по поводу проблем с турецкой экономикой обостряются из-за ссор с большинством потенциальных кредиторов.

Евросоюз и США навряд ли предоставят стране помощь, тогда как требования МВФ навряд ли подходят политике Эрдогана.

Региональное влияние или предвестник глобального кризиса
То, что турецкая проблема не локальна — понятно уже и сейчас. Падение лиры потянуло за собой валюты таких развивающихся стран, как Южная Африка, Аргентина, Мексика, а также Индонезия. Продолжает слабеть и российский рубль (во вторник 14 августа наблюдалось первое усиление валюты за неделю), частично — как реакция на события в Турции. Прямые потери от турецкого кризиса могут ожидать кредиторов страны и ее торговых партнеров. В числе первых преимущественно банки европейских стран — в случае массовых дефолтов их кредитный портфель может заметно ослабеть.

Во второй группе риски есть у России, а также и Украины, ведь это страны с существенной долей экспорта в Турцию. Тем не менее если падение останется на нынешнем уровне, то серьезных последствий для экспортеров не предвидится. Украина в этом смысле ощущает себя достаточно безопасно, ведь большая часть экспорта в Турцию — критический импорт для этой страны, а значит вряд ли он почувствует серьезные изменения.

Уменьшатся в долларовом эквиваленте цены на турецкие товары. На это Эрдоган уже среагировал, предложив Китаю, Индии, России и Украине перейти на расчеты в национальных валютах. Правда на такое решение пока не отреагировали ни в одной из этих стран. Что еще важнее — упадут цены на турецкие услуги, в том числе и туристические. Это может дать очередной виток спроса, сделав турецкие курорты более привлекательными в плане цен.

Однако не все считают, что финансовый кризис Турции отразится лишь на регионе. Экономист Института международной экономики Петерсона Якоб Киркегаард в своем комментарии американскому изданию The Washington Post отмечает, что проблемы в Турции могут быть частью более широкой картины. Рост учетных ставок в богатых странах делает их более привлекательными для инвестиций. Если раньше речь шла о безопасных, но низкомаржинальных инвестициях в западные страны, то сейчас выгоды растут. А с ними двигаются и финансовые потоки. Вместе с тем глобальный долг продолжает расти, не в последнюю очередь благодаря развивающимся рынкам. Кроме того, эра низких цен на сырье и энергоресурсы также подходит к концу, а значит экономический бум развивающихся рынков уже не столь привлекательный для инвестиций.

На этом фоне проблемы в Турции могут быть первой ласточкой серии кризисов в развивающихся рынках. А это, на ряду с ростом внешних государственных и корпоративных долгов, может стать предвестником следующего финансового кризиса.

АЛЕКСАНДР КОСТРЫБА

Инф. delo.ua