Увольнение с поста главы правления «Укртранснафты» Александра Тодийчука поставило под сомнение ввод в действие аверсного режима трубопровода «Одесса-Броды». Многие смотрят на этот проект не просто как на трубопровод.

Он ставит перед обществом важный вопрос: способна ли Украина принимать участие в западных межгосударственных проектах без России?

На данный момент, «Одесса-Броды» самый «раскрученный» украинский нефтяной брэнд. Сможет ли украинское правительство реализовать его в полной мере без главного лоббиста этой идеи – господина Тодийчука? Насколько важна для Украины каспийская нефть? Грозит ли стране новая волна приватизаций? Об этом в интервью «Главреду» экс-главы правления ОАО «Укртранснафта» Александра Тодийчука.

«По вопросу реверса существует два фактора: один - это межгосударственный, или геополитический, а второй – клановый»

Александр Сергеевич, ваше увольнение можно рассматривать как системное видение новой правительственной команды? И как «похорон» идеи воплощения в жизнь аверсного режима трубопровода «Одесса-Броды»?

Мое увольнение связано не только с проектом «Одесса-Броды», хотя это один из существенных факторов. Однако есть еще и вопросы доступа к ресурсу: например, мы сосредоточили на своих счетах чрезвычайно большие средства - около 120 миллиона долларов. И сегодня у нас (в «Укртранснафте» - Ред.) на счетах около 117 миллионов долларов, которые предусмотрены, во-первых, на закупку нефти более легкой по качеству. Правда, она будет более дорогая, и нужно будет доплатить около 50 миллионов долларов…

То есть, компания сегодня это своего рода «лакомый кусочек» в плане того, чтобы что-то делить?

Да, думаю, что этот фактор тоже работает.

Но вы же понимаете, что это ваше заявление можно интерпретировать как прямое  обвинение в «дерибане» бюджета?

За ресурс всегда борются. Об этом можно говорить без оскорблений для кого-то. Каждая новая команда решает вопрос подобным образом. Но, вы знаете, что произошло уменьшение объемов прокачки нефти, в первую очередь, через нефтеперерабатывающие заводы. Транзит мы держали на протяжении пяти лет приблизительно стабильным. И официальная статистика, которую подает Министерство топлива и энергетики, говорит об уровне роста. Но это подавалось как неудобный шаг для Москвы. И, несмотря на то, что нам никто не пел дифирамбы, успехи были довольно конструктивными.

Кроме того, вы знаете, что выросло еще и налоговое давление: наши налоги где-то в два-три раза возросли, за что поплатились наши коллеги в России и Польше. Получилась очень трудная ситуация. Они говорят, что не хотят дотировать наш бюджет. И это понятно.

Можно чисто человеческий вопрос? Когда у вас шла война с Бойко, который работал в НАК „Нафтогаз Украины” два года назад и планировались разнообразные пиар-акции против вас, тогда тоже шла речь о вашей отставке. Вы противодействовали. Сейчас отставка состоялась, и состоялась как-то буднично - тихо, спокойно. Не было никакой реакции с вашей стороны, как и со стороны тех людей, которые поддерживают, например, те же европейские проекты. Почему так произошло? Вы просто сложили руки? Или появились существенные основания, которые нельзя было обжаловать?

Видите ли, тогда, при уже стабильном правительстве, при стабильном руководстве в топливно-энергетическом комплексе состоялась моя отставка. Поэтому она бросилась в глаза. А сегодня идет отставка в составе всей команды. Меняются фактически все первые руководители, идут кампании по освобождению и в НАК „Нафтогазі”, и в министерствах. Я считаю, что это нивелировало процесс моего освобождения от должности. А с другой стороны, были праздничные дни, время отпусков...

Тем не менее, ощущение дежа вю возникает. Тем более, что решение о вашей отставке было принято после визита Юрия Бойко в Россию. Наверное, что-то ему на ухо нашептали?

Я бы сказал так, что по реверсу есть два фактора. Один - это межгосударственный, или геополитический. А второй фактор - это такой себе, клановый. Думаю, что „ТНК-ВР” все-таки имеет какие-то свои интересы в этом, так как среди них тоже есть хорошие специалисты, которые просчитали, что такой проект может быть довольно перспективным и интересным в бизнесе, и было бы неплохо определенным способом получить над ним контроль. Думаю, что этот фактор присутствует снова. И в свое время, по-моему, это было в 2004 году, было представлено перед Верховной Радой изменение к закону о приватизации «Одесса – Броды». Люди, которые подали этот законопроект, я считаю, лоббировали российскую структуру. Вы помните, что уже несколько раз была попытка закрыть этот проект вообще, но все равно он работают, и я бы сказал, что сегодня наших сторонников стало еще больше, чем это было еще два года назад.

Только в нашей стране, или?..

И за ее пределами. Польша лучше себя чувствовала два года назад, когда были гарантии снабжения нефти, чем сегодня. Что-то похожее будет в Словакии и в Чехии.

Возможно, это связано с количеством некомпетентных людей, которые пришли в Польше к власти?

Это очень деликатный вопрос. С одной стороны, нашу команду тоже называют некомпетентной в умении вести деловые переговоры с Россией, в неумении находить какие-то общие позиции, которые лоббировали бы наши интересы в России.

Но есть такие люди?

Есть такие люди и в наших компаниях, и в польских. Но команды постоянно меняются. А это не на пользу делу. Я приведу только один пример. В России уже длительное время  в полном постоянном составе работает  команда «экспертов-переговорщиков». И они системно, стабильно отвоевывали у нас, скажем так, по одному-два процента наших интересов. Наши люди приезжают, говорят, что у нас новые контракты, они очень хорошо провели переговоры, но потеряли один или два процента. За все годы этих процентов накопилось уже несколько десятков!

Сегодня у власти существует высокомерный взгляд на проект «Одесса-Броды». Нет уже в Министерстве иностранных дел Александра Чалого, нет Александра Тодийчука в „Укртранснафте” и еще многих других. К власти пришли люди, которые всегда лоббировали только реверс. Вы можете согласиться, что сейчас на этом проекте уже можно ставить крест, поскольку нет людей, которые бы его «двигали»?

Нет, не могу согласиться. Думаю, что можно только оттянуть во времени его реализацию. Он ведь настолько логически осмысленный. Видите ли, сегодня он даже включен в „Зеленую книгу” европейской стратегии. Если бы проект был просто надуманным, то вряд ли он присутствовал бы в таком серьезном документе как энергетическая стратегия Евросоюза, и они не включили бы его в список своих приоритетов.

Кстати, вы комфортно ездите в Москву? Или после того, как начали лоббировать трубопровод в аверсном направлении, вас обвинили в русофобии?

Я не знаю, у кого какие настроения в Москве, но я, во-первых, работаю в нефтетранспортной области с 1978 года. У меня очень много друзей, в том числе, в России, Казахстане, Азербайджане, с которыми нас связывают годы совместной работы. Россияне называют проект «Одесса-Броды» удачным. Я бы сказал так: если бы мы были в рамках или бывшего Советского Союза, или других государственных объединений, экономические показатели проекта были бы очень высоки. Хороший вариант – вывести легкую каспийскую нефть в центр Европы с Черного моря.

Но означает ли замедление с его реализацией то, что в нефтетранспортную у вступит его главный конкурент «Бургас – Александропулос»?

Видите ли, борьба идет, скорее всего, не за рынки потребления нефти... В рамках Евросоюза проводится разработка бизнес-плана по «Одесса – Броды». И вы увидите, что мы лучше, чем даже такой перспективный проект. Но вопрос заключается в том, что во времени идет борьба за ресурсы, так как заработал и только набирает мощности нефтепровод «Баку - Тбилиси – Джейхан». Сейчас начал функционировать трубопровод из Казахстана в Китай. Если заработает и „Бургас - Александропулос”, это затянется на еще более долгий срок. Но в чем угроза? А в том, что наши потенциальные потребители стоят перед выбором.

Вы знаете, что у нас изменились и стали более жесткими условия содержания серы в нефтепродуктах? И сейчас мы стоим перед выбором: или менять технологии и перерабатывать нефть с высоким содержанием серы, или использовать нефть с более легким содержанием серы. И этот вопрос является одним из самых главных.

Нам следует быть более конкретными в своих действиях: когда, в какое время, в каком количестве и на каких условиях мы подадим эту нефть в Европу с тем, чтобы владельцы перерабатывающих заводов или их менеджмент мог на нас рассчитывать. Вот в отсутствии этой конкретики и заключается проблема. Мы всегда находим причины, заставляющие нас медлить. И есть риск того, что наши потенциальные партнеры могут понять, что мы недееспособные, и начнут искать другие пути и решения. Без нас. 

Способны ли сейчас наши партнеры по «Одесса-Броды» работать с Украиной в плане дореализации проекта, в частности, его достройки?

Украина должна четко и однозначно определиться относительно перспектив развития этого проекта. Два месяца назад министр экономики Польши сказал, что у них уже нет вопросов относительно эффективности работы и технических характеристик, мы ждем политической воли и гарантий со стороны Украины по этому вопросу. Нефтетранспортный коридор - это чрезвычайно инертная большая конструкция. Если вы на него рассчитываете, то тогда отвергаете какие-то другие предложения, вы изменяете технологии, вы изменяете поставщиков нефти, – говорят нам поляки. И как раз нестабильность украинской позиции в этом вопросе для наших западных соседей очень ощутима. Однако поляки просят нас наконец-то определиться. Для нас любой ваш ответ, - говорят они, - это очень ценно. Казахи тоже упрекают нас в том, что не имеем центра принятия решений.

«Думаю, перед «ТНК-ВР» стоял вопрос приватизации трубопровода»

Вы начинали свою борьбу за этот трубопровод еще во времена Кучмы. Почему когда пришел к власти Ющенко, центр принятия решений так и не был создан? Как вы считаете, у нас нет заинтересованности команды Президента в том, чтобы именно этот проект приобрел силу?

Вы, наверное, обратили внимание, что сегодня никто не называет «Одессу – Броды» «трубопроводом в никуда», и других обидных эпитетов не употребляют. Уже доказано, что проект как экономически, так и технически имеет право на жизнь. Мы могли бы использовать железнодорожный терминал в Бродах. Уже были подписаны контракты на снабжение нефти в Бродах, Дрогобыче. Эти контракты есть, они были переданы и господину Сергею Ермилову (на тот момент министру ТЭК), и даже господину Леониду Кучме. Но были другие факторы.

С другой стороны, посмотрите, насколько искусственно формировалась идея реверсного направления магистрального газопровода «Одесса-Броды». Украина подписала целый ряд контрактов без всяких гарантий для своей стороны. И было одно из заседаний в Москве, когда главе Минпромэнерго России Виктору Христенко сказали, что он не выполняет договоренности по поставкам нефти, на что он говорит:„А вы внимательно прочитали контракт? Там написано, что качать  мы обязуемся до девяти миллионов. И когда я качаю даже одну тонну, то я выполняю контракт”.

То есть, получается, не существует экономических проблем. Вокруг этого проекта целый ряд других деструктивных факторов, которые мешают ему выполняться. И это не потому, что проект неудачный. Проект может быть неудачным лишь потому, что он не попал в добрые, крепкие руки, которые дали бы возможность ему заработать. Поставьте себя на место наших партнеров, которым не понятно, чего мы хотим. Потому что получается, что  в любой день, в любой месяц мы можем принять какое-то противоположное решение.

Можно поинтересоваться - а у нынешнего министра топлива и энергетики Юрия Бойко - добрые, крепкие руки, чтобы «похоронить» этот проект?

Думаю, что вряд ли этот вопрос уместен. Во-первых, я не знаю, стоит ли перед ним именно такая задача.

Можете ли вы подтвердить следующую информацию: по расчетам специалистов, реверс за последние два года должен был давать дохода где-то около 70 миллионов долларов, а на самом деле он убыточен из-за реверса?

Я скажу так: реверс потерял на том, что не нарастил дополнительных объемов к тем, которые уже существовали. Это было главное условие во всех соглашениях для объемов, которые пойдут по реверсу. В результате, пострадал механизм возвращения средств. Т.е., в целом „Укртранснафта” потеряла от этого.

Вы поплатились должностью потому, что выступали против использования русской нефти в нефтепроводе «Одесса – Броды». А почему тогда вы уступили „ТНК-ВР”, и российская нефть таки пошла по магистральному нефтепроводу? Каковы вообще были ваши отношения с «ТНК-ВР» во время работы в „Укртранснафте”?

Я бы сказал, что у меня никаких отношений с „ТНК-ВР” не было. В свое время они вели переговоры с „Укртранснафтой” относительно реверса. Думаю, что «ТНК-ВР» тоже потеряли на том, что использовали реверс. Так как существуют более дешевые свободные маршруты - через Кременчуг, через Мичуринск. И если бы они их использовали, то могли бы сэкономить до 3,5 долларов на тонне. Т.е. „ТНК-ВР” имело чуточку другие цели, чем просто поиск какого-то экспортного маршрута. Думаю, что у них стоял вопрос приватизации трубопровода.

Но Евгений Бакулин, который пришел вместо вас на должность главы правления «Укртранснафты» - это же человек „ТНК-ВР”. Это всем известно. Что он сейчас будет делать с этими трубопроводами, и какая главная цель Бакулина, по вашему мнению?

Я пока что не услышал никаких заявлений от него относительно этого проекта. Хотелось бы их услышать. Но, я думаю, что никто сегодня в нашей стране не может сказать, что он останавливает проект. Так как «Одесса-Броды» вышла за рамки Украины, и, думаю, рано или поздно, заработает на полную мощь.  Другой вопрос, насколько эффективно. Он будет положителен в целом, но или он будет прокачивать 25 миллионов тонн кубометров, или будет какая-то перспектива на 30, или на 15. Проект будет рентабелен уже при прокачке пяти миллионов. Но, конечно, хотелось бы, чтобы он приносил большие доходы, с одной стороны, а с другой стороны, чтобы он стал важной составляющей нашего интеграционного процесса в западный мир. 

Но у Юрия Бойко возникают сомнения относительно целесообразности использования этого проекта. Кроме того, он заявил, что будет создавать еще одну рабочую группу по расследованию этого вопроса. Не угрожает ли это уголовными делами для тех, кто его лоббировал?

Думаю, что все эти инструменты использовались и будут использоваться.

Какие инструменты вы имеете в виду?

Инициирование или фальсифицирование каких-то уголовных дел. Все, что угодно можно, к сожалению, сегодня сделать. И это практикуется не только в Украине, а и в других государствах. Но это все временно. Тысячи специалистов сегодня знают реальную значимость этого проекта, его эффективность, перспективность. Газовый вопрос настолько сам по себе большой, настолько ценный, что формирует наш имидж как государства. А о подачках обычно забывают уже на следующий день. Поэтому нам не стоит их практиковать.

С другой стороны, два-три года назад мы гордились, говоря, что у нас политика «маятника». Когда мы едем в Москву, то говорим одно, а когда едем на Запад, говорим другое. Тогда эксперты говорили: „Уважаемые, мы знаем, что существует такая технология в дипломатии, но от вашего маятника у нас уже шея болит”. (Смеется. – Ред.) 

То есть, стоит ли напрямую вопрос о приватизации отечественной нефтетранспортной системы?

Думаю, что сегодня правительство, министерство и НАК „Нафтогаз” рассматривает все варианты возможного решения. Но я думаю, что нефтетранспортная система, газотранспортная система, другие энергосистемы должны быть государственной собственностью. Государственные запасы нефти и газа и энергетические коридоры должны быть вместе. А добыча нефти, ее переработка, распределительные системы - все должно быть частным. И здесь должны работать рыночные законы. Определенным регулятором и гарантом в этих вопросах должно все-таки выступать государство. Например, у нас есть стратегические запасы, через систему трубопроводов мы можем подать на любой завод, в любое место любую нефть. Возможно, мы дойдем до того, что где-то лет через десять-пятнадцать будут другие условия, рынок будет более сбалансированным. Однако сегодня энергетический рынок контролируется с российской стороны. И если сейчас пойти на вопрос приватизации, то это будет... Россия на своих сайтах уже заявила, что сегодня ее стратегия - это получение контроля над энергетической инфраструктурой стран-соседей.

Для того, чтобы влиять на энергетическую зависимость стран Европы...

Это как кровеносная система у человека: если она не работает, то организм умирает. Так же и государство: нельзя терять собственную энергетическую систему. Это очень важно. Я думаю, что хватит здравого смысла, чтобы не разменять эти последние крупицы, которые останутся в Украине.

«Все меньше останется партнеров, которые ожидают запуска этого трубопровода»

Президент находится с визитом в Азербайджане. Как вы думаете, какие энергетические вопросы он там будет поднимать, и есть ли надежда на то, что газопровод будет качать каспийскую нефть?

В свое время, несколько месяцев назад, мы вместе с польскими коллегами были в Азербайджане. Были встречи нашего министра топлива и энергетики, тогда еще Плачкова, с президентом Азербайджана, с правительством, с министрами, с компаниями. Азербайджан подтверждает свою готовность помочь ресурсной базой - на первом этапе это может быть два-три миллиона тонн нефти. Это нормально, вопреки очень развитой у нас гигантомании.  Когда мы будем работать, как мы говорим, в правильном направлении, и демонстрировать свою готовность, то сразу же активизируются и наши потенциальные партнеры. И Азербайджан, с другой стороны, довольно заинтересован в диверсификации направлений выхода к Евросоюзу.

У нас были определенные предыдущие договоренности о том, что нефть может поставляться и на Дрогобыч - Надворную, даже в миксе с украинской нефтью. И это было бы тоже рентабельным. Я думаю, что вопрос трубопровода «Одесса – Броды» прозвучит обязательно на встрече двух президентов, так как здесь есть взаимная заинтересованность, и это будут не только какие-то просьбы с украинской стороны. На сегодняшний день также мы не рассчитались за то дизельное горючее, которое брали у Азербайджана еще лет пять назад. И это очень плохо нас позиционирует на международной арене. С тех пор практически все переговоры начинаются с этого деликатного вопроса. С другой стороны, были заявления таких, скажем, недалеких политиков, которые говорили, что Азербайджан должен был заполнить технологической нефтью нефтепровод безвозмездно. Что очень некорректно с нашей стороны.

А вообще, какая наполняемость нефтепровода «Одесса-Броды»?

За эти полгода прокачали где-то два с иной миллиона всего-навсего. Согласно соглашениям, Россия, напомню, должна, прокачивать 7-9 миллионов.

Это означает, что в нас есть причины пересмотреть настоящие соглашения?

Да, и мы, как вы видите, именно по этим причинам, взяли кредит: чтобы погасить задолженность перед «ТНК-ВР» за поставки технологической нефти. Этот кредит довольно дешевый, дешевле, чем условия по приобретению нефти, и возвратили средства. Т.е., сегодня Украина имеет лишь один механизм запуска - это три месяца, или девяносто дней, как записано в контракте. Если мы будем иметь контракт использования трубопровода в другом направлении, и за девяносто дней предупредим наших партнеров, нам ничего не мешает развернуть направление движения нефти в трубопроводе. 

А г-н Бойко заявил, что «Одесса – Броды» в аверсном режиме не будет работать, пока не заработает трубопровод «Баку - Тбилиси – Джайхан». А на это нужно как минимум два года. Какие потери может понести Украина из-за «безработного» аверсного режима?

Все меньше и меньше останется тех партнеров, которые ожидают запуска этого трубопровода. Или которые связывают какие-то свои ожидания с направлением «Одесса – Броды».

Это, в частности, Польша?

И Польша, и юг Германии также. И многие другие…

«Каждый день мы ведем себя, как молодая девушка, дающая шансы сразу нескольким молодым людям, и никак не определяющаяся»

Многие противники прямого использования нефтепровода, говорили, что у нас фактически нет таких договоренностей ни с поставщиками нефти, ни с покупателями нефти. Вы могли бы конкретно сказать, какие договоренности уже были достигнуты по проекту на момент вашей отставки?

У нас есть все шансы, чтобы запустить нефтепровод в 2007 году. Во-первых, обусловливались цифры в 2-3 миллиона тонн нефти из Азербайджана, похожие цифры были оговорены с Казахстаном. С другой стороны, сейчас идет процесс возвращения в управление государства пакета акций словацкого „Транспетролиума”.

Я уже говорил о том, что мы в Азербайджане были с владельцами нефтеперерабатывающих заводов Дрогобыч и Надворная, т.е., Украина становилась потребителем. Те же Прилуки: у нас еще есть соглашения, которые не потеряли силу с тех времен. Три года, которые при условии успешного эксперимента, а 99,9% в пользу этого, так как мы абсолютно готовы к этому эксперименту, они готовы с нами заключить контракт на снабжение до трех миллионов тонн нефти. Т.е. этих минимально необходимых пять-шесть миллионов мы бы нашли. Мы также сохранили бы транзит русской нефти, который существует. И эти миллионы, пусть даже небольшие, - они были бы дополнительными к тем объемам русской нефти, которые мы сейчас транспортируем.

А не возникает у вас такое впечатления, что некоторые наши чиновники, политики фактически помогают в реализации конкурентных проектов своим поведением, своими подходами к этим вопросам?

Я бы не хотел их так позиционировать. Если мы сейчас им отведем такую роль, им придется ее ать. Конечно, такое есть. Такие люди есть также и в Польше, и Чехии, и  Словакии, и Украине. Мне кажется, главная задача делать дискуссию по этому вопросу сегодня открытой, не бояться объективно информировать общественность, в том числе и правительство, и команду Президента. Так как, к сожалению, очень много дезинформации. В том, что будут что-то фабриковать против нашей команды, или против меня непосредственно, я уже уверен.

Возможна ли все-таки приватизация магистрального газопровода «Одесса-Броды»?

Я считаю, что может быть найден путь приватизации и „Укртранснафты” и, в первую очередь, «Одесса – Броды», чтобы искусственно показать его нерентабельность. Это старый путь, так у нас приватизируют заводы и другие большие предприятия: искусственно создать банкротство, а потом сказать, что у нас нет другого пути, и мы должны идти на такие шаги, чтобы получить хотя бы какую-то копейку. Сегодня, при, условно скажем, распределении сил 50, нужно создать чрезвычайно мощную систему контроля, которая нет допустить больших ошибок со стороны правительства. Думаю, что это будет одним из таких защитных механизмов от каких-то неквалифицированных или предубежденных действий со стороны правительства. 

Но, все-таки, вы утверждаете, что этот проект рентабельный. Дал ли он уже Украине что-то?

Он рентабельный в прямом направлении. Есть расчет, что он может давать прибыль уже с первого года эксплуатации. И это правда. Евросоюз разрабатывал бизнес-план практически для себя, за свои деньги, и только получив предыдущие материалы исследований, включил в ряд своих приоритетов. Они не просто взяли его во внимание за красивое название. Скоро будет саммит Украина - ЕС по выполнению Меморандума, который был подписан первого декабря предыдущего года, и думаю, что это механизм будет определенным организующим моментом в наших евроинтеграционных процессах. С другой стороны, будут проводиться другие форумы, где не искусственно собираются эксперты с какими-то взглядами - они будут давать объективную характеристику.

Какова все-таки позиция Президента по этому вопросу? Каково его видение реализации «Одесса-Броды»?

Основная проблема Ющенко – это проблема его команды. Как-то так получается, что вокруг него всегда разновекторная команда. Я думаю, что если бы мы сосредоточились и объединились вокруг этого проекта, мы бы могли его внедрить в аверсном режиме уже в этом году. Украине и, прежде всего, Президенту, было бы очень выгодно продемонстрировать успешность своих проектов, что вселило бы веру в реализацию всех остальных проектов. Говорить можно много, но не созданы были механизмы реализации проекта «Одесса-Броды». Я думаю, что россияне все-таки смирились бы с аверсным режимом. Но когда каждый день мы ведем себя,  как молодая девушка, дающая шансы сразу нескольким молодым людям и никак не определяющаяся, то нельзя надеяться на уступки со стороны России.

Немного о газовых вопросах. Некоторые эксперты в России утверждают, что «РосУкрЭнерго» нужно российской стороне до тех пор, пока не возобновит свою деятельность «Сибнефть». Как вы относитесь к подобному предположению? Не является ли это попыткой «подмять» под себя украинскую энергетику?

Я понимаю всю искусственность отношений, которые сложились у Украины с Россией в отношении цены на газ. Мне кажется, что более надежными были бы два варианта: или прямые отношения Газпрома с НАК «Нафтогаз Украины» с подкреплением межгосударственных соглашений, или, если мы уже говорим о посредниках, то компаний-операторов должно быть много. Угроза заключается в том, что любой посредник в один прекрасный момент может исчезнуть. И вообще, у нас сегодня больше говорят о дефиците газа, чем о его экономии. Но экономить ведь гораздо легче и эффективнее!

С другой стороны, когда на территории Украины будут большие стратегически важные для Европы хранилища, это будет гарантия нашей стабильности. Все ведь заинтересованы держать нас в поле зрения и в устойчивом состоянии. То же касается газотранспортных коридоров.

Каковы ваши дальнейшие планы?

Мне поступило очень много предложений. Я, откровенно говоря, даже не ожидал. Их больше десятка. Среди них есть даже очень интересные. Но пока что я взял тайм-аут… 

Инф. glavred