К вопросу о реальности пересмотра газовых соглашений с Россией

Едва ли не самым громким заявлением реального претендента по пост главы правительства было четко озвученное желание пересмотреть январские газовые соглашения. "Все соглашения о поставках в Украину газа сегодня требуют дополнительной глубокой ревизии, пересмотра и построения в дружественном режиме новых договорных отношений с Россией и Туркменистаном", — сказала Юлия Тимошенко сразу после подписания коалиционного договора. Насколько возможна реализация желаний претендента на пост главы Кабмина и как это можно сделать практически?

Возможная линия поведения инициаторов пересмотра российско-украинских соглашений о механизмах поставок газа, его цене и плате за транзит, пожалуй, может основываться на возврате от отношений между коммерческими структурами ("Газпром", "Нефтегаз", "РосУкрЭнерго", "УкрГазЭнерго") к решению вопросов о поставках и транзите на межправительственном уровне. Является ли подобное шагом назад? С точки зрения бизнес-философии — да! С точки зрения возможности обеспечения украинских предприятий и населения недорогими энергоносителями — нет.

Не будем вдаваться в исторические подробности вопроса, лишь кратко заметим, что газовый конфликт между Россией и Украиной был вызван намерением российского концерна "Газпром" (поддержанного российскими властями) повысить цены на природный газ, поставляемый в Украину. Этот шаг в принципе соответствовал общей направленности действий "Газпрома" по приведению экспортных цен на газ для постсоветских государств в соответствие с уровнем цен на европейском газовом рынке. Кроме того, россияне не могли отказать себе в удовольствии посодействовать "правильному" народному волеизъявлению на парламентских выборах в Украине. С другой стороны, нельзя не отметить, что модификация методов российской политики во многом связана и с тем, что существенной корректировке подверглись стратегические цели политики России в Восточной Европе. Было бы непростительным упрощением считать, что газовый конфликт между Россией и Украиной был вызван только — или даже главным образом — стремлением Кремля повлиять на исход парламентских выборов в Украине в последнее воскресенье марта 2006 года и "загнать" Украину в ЕЭП. В любом случае, конфликт лежит на стыке политических и экономических факторов.

К слову, уместно напомнить, что установление ставки платы за транзит и цены на газ в ежегодных межправительственных протоколах было внедрено в практику украинско-российских отношений в 2001 году. До этого подобные отношения базировались на межправительственных протоколах — в соответствии с межправительственным украинско-российским соглашением по экспорту российского природного газа в Украину и его транзиту через территорию Украины в европейские страны, который был подписан в 1994 году. Но вот любопытная деталь — установление ставки платы за транзит и цены на газ, поставляемый в Украину, решалось на коммерческом уровне — в контрактах, заключаемых между "Нефтегазом Украины" и "Газпромом". Как все запутано, не правда ли?

Итак, в 2001 году высокие договаривающиеся стороны пришли к согласию о том, что объемы транзита российского газа по территории Украины, а также размеры платежей в денежной форме и объемы поставок газа в оплату транзита уточняются на основе ежегодных межправительственных протоколов. Данное соглашение (и это важно) не предусматривает прекращения коммерческих контрактов между "Нефтегазом" и "Газпромом" в случае, если ежегодный межправительственный протокол не будет подписан.

В соответствии с международным правом, межправительственные документы имеют превалирующую юридическую силу, нежели контракты между коммерческими структурами. Но практика российско-украинских газовых отношений ставит под определенное сомнение корректность ссылки на межправительственные договоренности — ни один из четырех ранее подписанных ежегодных протоколов в силу не вступил, поскольку подлежал ратификации парламентом Украины, но так и не был ратифицирован. Более того, из положений этих протоколов следовало, что их подписание не означает автоматического вступления в силу. Выходит, что подписанные межправительственные протоколы не могли быть юридической основой для фиксации "Нефтегазом" и "Газпромом" в коммерческих договорах объемов транзита, размеров платежей и объемов поставок газа в оплату транзита, поскольку ни разу не вступили в силу. А вот как раз "Газпром" и "Нефтегаз" подписывали соответствующие договоры каждый год.

Еще одно немаловажное ретроспективное отступление. Речь пойдет о фактической фиксации 6 августа 2004 года ставки платы за транзит и цены газа на применявшемся вплоть до 4 января 2006 года уровне ($50 за тысячу куб. м газа и $1,09 за транспортировку той же тысячи куб. м на расстояние в 100 км) на почти пятилетний период (до 10.00 утра 1 января 2009 года). Это было элементом механизма урегулирования задолженности "Нефтегаза" перед "Газпромом" в размере $1,25 млрд. за полученный нашей страной в 1997—2000 годах, но не оплаченный российский газ.

Закрепленный документально механизм был согласован так, что ежегодно в период с 2005-го по 2009 год Украина получает от "Газпрома" в оплату услуг по транзиту природный газ в объеме, уменьшенном на 5 млрд. куб. м. Таким образом, фиксация на пять лет ставки платы за транзит и цены на газ являлась важным юридическим элементом механизма урегулирования долговых обязательств "Нефтегаза" перед "Газпромом". Положения, касающиеся установления ставки платы за транзит и цены на газ в течение 2005—2009 годов, носили общий характер и распространялись на весь объем транзита и поставок российского газа в Украину. Кроме этого, предусмотрено, что установленные ставка платы за транзит и цена на газ не подлежат изменению сторонами. И ничто не предусматривает ситуации, при которой определенная часть газа может транспортироваться через территорию Украины на одних ценовых условиях (например, с целью обеспечения урегулирования задолженности за 1997—2000 годы), а другая часть — на отличающихся от предыдущих условиях в течение одного и того же периода. Именно в этом и может заключаться сила юридической позиции нашей страны.

Если уж мы заговорили о юридических аспектах, напомню, что разногласия между "Нефтегазом" и "Газпромом", вытекающие из контракта от 21 июня 2002 года и дополнения №4 от 6 августа 2004 года, подлежат разрешению Арбитражным институтом Торговой палаты Стокгольма в случае, если стороны в течение 45 дней с момента возникновения какого бы то ни было расхождения не смогут прийти к взаимоприемлемому решению.

Стоит заметить, что Президент Украины Виктор Ющенко еще в апреле 2006 года выступил против пересмотра соглашения в газовой сфере с Россией: "Я не вижу необходимости в пересмотре этого документа. Разрушить эти принципиальные договоренности и выйти на другие — это бессмысленная политика. Разрушить можно, а сделать лучше — нет", — говорил тогда Ющенко. Почему-то кажется, что и сейчас он отнюдь не в восторге от инициативы Тимошенко.

Думаю, самый главный на сегодня вопрос — не откажется ли Тимошенко от своего намерения после возможного утверждения ее премьер-министром? Не было ли это своеобразной тактикой запугивания? Трудно сказать. Еще сложнее, но в определенной степени и легче, предсказать возможную реакцию россиян. Точнее, мы ее уже видим — она крайне негативна. Но так ли все однозначно в самой России? Думаю, в действительности дело обстоит несколько иначе.

Полагаю, читатели обратили внимание на ряд заявлений, сделанных топ-менеджерами "Газпрома" в отношении одного из ближайших политических союзников России — Беларуси, суть которых сводится к тому, что соотечественники Александра Лукашенко в следующем году вполне реально могут получать газ по приближенной к европейскому уровню цене. Все это является явной демонстрацией того, что, повышая цену на газ, Россия прощупывает почву для получения контроля над газотранспортными системами соседних стран. Ведь один из вариантов получить более дешевый газ — это отдать собственную газотранспортную систему России. Такие предложения уже поступали Грузии, Молдове и Беларуси. И пока все эти страны дали отпор попыткам российского газового монополиста взять под свой контроль чужие газопроводы.

Подобный путь — один из возможных вариантов достижения снижения стоимости газа. Договоренностей с Туркменистаном достичь если и удастся, то перспективы их реального исполнения пока туманны — поскольку прямых транспортных связей между странами не существует, а на строительство любого газопровода из Туркменистана в Украину в обход России потребуется не менее трех лет (не говоря уже о деньгах). Является ли возможный допуск России к газотранспортной системе Украины приемлемым для нашей страны? С точки зрения автора, без малейшей претензии на истину в последней инстанции — это не самый перспективный вариант, ибо в энергетических переговорах с Россией (а то, что они будут иметь место и в дальнейшем, сомневаться не приходится) — теряется последний, но едва ли не самый весомый аргумент.

Но не кажется ли читателю, что автор явно зациклился на ценовых и тарифных моментах российско-украинских газовых отношений? Почему бы не предположить, что намерения пересмотреть договоренности от 4 января вызваны желанием исключить из схемы поставок "РосУкрЭнерго" и восстановить двусторонние отношения между "Газпромом" и "Нефтегазом Украины"? Или заменить "РосУкрЭнерго" на другую структуру? Лично я этого не исключаю…

Константин Шмидт

Инф. versii