Заявление первого вице-премьера Николая Азарова о намерении начать приватизацию генерирующих мощностей украинской энергетики - долгожданный сигнал для донецкого бизнеса и зарубежных инвесторов.
 
И тревожный звонок для энергочиновников во главе с Юрием Бойко, который намерен отложить продажу ТЭС и ГЭС на неопределенный срок.

Износ оборудования на украинских тепловых станциях сегодня составляет более 50%. На модернизацию ТЭС необходимо 12-13 млрд. грн. в течение 3-4 лет. Первый вице-премьер Николай Азаров уверен, что "государство не способно привлечь такой ресурс". Стало быть, пора начать приватизацию генерирующих мощностей. Идея не нова – в прошлом правительстве Януковича такое решение лоббировал тогдашний и нынешний вице-премьер по вопросам ТЭК Андрей Клюев.

Инвесторы найдутся – за наиболее перспективный актив - «Захидэнерго» (ориентированная на экспорт электроэнергии в Европу компания, контролирующая три ТЭС общей мощностью 4707,5 МВт) европейские корпорации, например, немецкая E.ON, готовы заплатить солидные деньги. Для энергокомпаний из ЕС дешевое, необремененное экологическими налогами, украинское производство электроэнергии – желанная добыча. Да и россияне в лице РАО ЕЭС вряд ли останутся в стороне от приватизации генерирующих мощностей в зоне своих интересов. Есть свой интерес к приватизации ТЭС и у донецкого бизнеса в лице компании СКМ, принадлежащей однопартийцу Клюева и Азарова – Ринату Ахметову. Структуры господина Ахметова уже контролируют мощности станций, входящих в Востокэнерго. Но желанным объектом, который может стать важным звеном в промышленной цепи СКМ, является Донбассэнерго, совокупная мощность которой составляет 3450 МВт.

Но от слов Азарова до приватизационных конкурсов еще далеко. Во-первых, для продажи ТЭС нужно подготовить соответствующую нормативно-правовую базу. Во-вторых, преодолеть сопротивление многих чиновников, которые настроены против разгосударствления генерирующих мощностей. Противником поспешной приватизации выступает в частности глава Минтопэнерго Юрий Бойко. Министр предлагает поступить с генерирующими мощностями также как с газопроводами – существующие активы закрепить в госсобственности, а к строительству привлекать частных инвесторов. Мол, если кто-то хочет зарабатывать на производстве электроэнергии, то пусть строит ТЭС или ГЭС с нуля. Такое предложение куда менее интересно для потенциальных инвесторов, чем призыв Николая Азарова.

Сама по себе форма собственности генерирующих компаний не является гарантией стабильной и продуктивной работы ТЭК. В США либерализация энергорынка, начавшаяся более 10 лет назад, имела довольно ощутимые негативные последствия. Так летом 2001-го и 2003-го в Калифорнии имели место масштабные аварии, обесточившие практически весь штат. Эксперты констатировали, что местные операторы не сумели нарастить генерирующие мощности и верно рассчитать расход энергии в регионе, хотя при этом не забывали планомерно повышать тарифы на электричество. Во время локальных энергетических кризисов в США российские чиновники подтрунивали над американцами, мол, доприватизировались. У РАО ЕЭС тогда, казалось, было достаточно аргументов для того, чтобы сохранить монопольный контроль над генерирующими мощностями. Но когда летом 2005 года едва ли не вся Москва на один день осталась без электричества, вспомнили и об износе оборудования и пресловутом советском менеджменте. Процесс приватизации генерирующих мощностей (о такой необходимости в РФ тоже говорят довольно давно) опять стал актуален. Однако, как отмечают независимые российские эксперты, приватизация электростанций в РФ на самом деле носит характер перераспределения активов между государственными компаниями. А частных инвесторов, а уж тем более иностранных, к этому дележу не допустят.

Перейдя в частные руки, украинские электростанции на следующий день не станут сверхсовременными и сверхуспешными компаниями. Как показывает опыт приватизации некоторых облэнерго, инвестор может позволить себе выжимать из существующего оборудования максимум прибыли и не слишком щедро финансировать развитие инфраструктуры. К тому же в ходе традиционных инвесторских кадровых чисток, станции могут потерять высококвалифицированных специалистов. В металлургии, где сейчас преобладают частные компании, износ оборудования составляет в среднем 60%. А ведь большинство меткомбинатов были приватизированы не вчера. Их хозяева хоть и вкладывают немалые средства в переоснащение, уровень технической отсталости предприятий остается довольно ощутимым. В связи с этим есть основания сомневаться в утверждении Азарова о том, что в случае приватизации в течение ближайших 3-4 лет электростанции можно будет полностью модернизировать.

Пребывание в госсобственности не означает хроническое безденежье. Атомная энергетика остается на 100% под контролем государства, и при этом возводятся новые энергоблоки (на Ровенской и Хмельницкой АЭС). Международные финансовые организации охотно выделяют кредиты на подобные мероприятия. Так на ремонт украинских гидроэлектростанций МБРР выделил $106 млн. под процентную ставку Libor (справочная процентная ставка Лондонского межбанковского рынка, средняя ставка предложения кредитных ресурсов на стандартный срок) +0,75%.

Средства для модернизации ТЭС можно привлекать и рамках Киотского протокола, участником которого является Украина. По информации Института Реформ, немецкие компании готовы внедрять на тепловых электростанциях энерго- и ресурсосберегающие проекты, который позволят сократить выбросы вредных веществ в атмосферу. В это мероприятия немецкие инвесторы готовы вложить около $2 млрд. в обмен на украинские квоты на выбросы (согласно Киотскому протоколу каждая страна имеет свою квоту на выбросы СО, страны Западной Европы уже вышли за этот лимит, постсоветские страны после кризиса 90-х сократили выбросы и могут продавать свои квоты другим странам). Однако, украинское правительство, которое так и не удосужилось наладить сотрудничество в рамках этого Протокола, стремится продавать не абстрактные экологические квоты, а вполне реальные рентабельные объекты.

Инф. glavred