Руководитель углепрома Сергей Тулуб полагает, что Украине не нужно Министерство угольной промышленности

10 секунд на чтение
В интервью Контрактам Сергей Тулуб рассказал о том, что:
1) собирается передать убыточные шахты в собственность руководителей
2) все теплоэлектростанции нужно приватизировать
3) добровольно отказался от должности министра ТЭК

Каждый новый министр угольной промышленности требует увеличения дотаций на угольную отрасль. Не лучше ли законсервировать шахты и покупать уголь, например, в Польше, где он дешевле?
— Все просто только на первый взгляд. Сейчас покупать польский уголь, действительно, выгоднее. А завтра? Вы же знаете законы рынка. Если мы законсервируем или закроем свои шахты, нам будут продавать уголь по совсем другим ценам. К тому же, добыча угля дает работу не только шахтерам, а и многим смежникам: машиностроителям, шахтостроителям, железнодорожникам и так далее. Кроме того, ликвидация (консервация) шахт также требует огромных средств. Не стоит забывать и о том, что такой подход к решению проблем отрасли приведет к потере производственных и научных кадров... В общем, простые решения повлекут за собой необратимые пагубные последствия.

Хотя некоторые шахты, добывающие распространенные марки угля, безусловно, можно закрывать. Однако мы обязаны сохранить предприятия, добывающие дефицитные — коксующиеся и энергетические марки. Донбасские залежи коксующегося угля (на крутопадающих пластах) очень тяжело разрабатывать. При нынешнем развитии техники мы не можем сделать рентабельными шахты такого типа. Но у нас есть и рентабельные предприятия — в первую очередь, частные, показавшие, что они могут эффективно работать при определенных вложениях. Например, шахта «Самсоновская Западная». Мы ее реконструировали и запустили. Все частные шахты — рентабельные, их удельный вес в общем числе предприятий отрасли — 15%, и сейчас они добывают 42% угля.

Почему все рентабельные шахты перешли в частную собственность?
— 20% государственных шахт также рентабельны. Но это меньше, чем нам хотелось бы. К примеру, недавно я беседовал с директором «Шахтерской Глубокой». Отличная молодая шахта, введенная в эксплуатацию в 1988 году. Почему бы не работать? Однако программа по проходке, запланированная на этот год, не выполняется из-за высокой аварийности и старого оборудования. На новое денег у них нет, господдержка — недостаточная. Мы проанализировали ситуацию и выяснили, что для эффективной работы шахты нужно подготовить два очистных забоя. Да, нужно менять подход к дотированию предприятий. До моего назначения на должность деньги распределяли по принципу «всем сестрам — по серьгам», не решая основных вопросов. А ведь, в первую очередь, нужно сконцентрироваться на поддержке перспективных шахт, чтобы они вышли на рентабельность. Поэтому сейчас мы будем направлять финансовые потоки туда, где можно быстро и эффективно получить от них отдачу.

Не боитесь, что выборочная поддержка шахт будет провоцировать коррупцию?
— Нет. Систему дотирования отрасли только за счет бюджета нужно менять, привлекать инвестиции, поскольку сами по себе дотации не стимулируют повышения эффективности работы предприятий. Выделять дотации мы будем, ориентируясь на оценку финансовых и производственных программ шахт. Причем соответствующие выводы будут делать научно-технический совет, коллегия... Все шахты Минуглепрома, испытывающие дефицит средств, получат господдержку. Некоторым, естественно, этих денег не хватит. Им мы будем помогать другими методами. Например, в ближайшее время создадим Лизинговый фонд, который будет способствовать техническому переоснащению шахт, испытывающих в этом необходимость. Кроме того, мы хотим создать условия, в которых каждый руководитель был бы дельным менеджером — думал, в первую очередь, о том, как работать эффективно, а не ждал бюджетной поддержки и не проедал полученные деньги. Ведь дотациями можно распоряжаться рачительно, по-хозяйски, а можно просто «топить» их в шахтах, как воду в песке.

Во сколько обойдется налогоплательщикам поддержка шахт в следующем году, и когда государство начнет получать дивиденды?
— В следующем году нам необходимо 6,9 млрд грн, а в проекте бюджета-2007 Минфин предусмотрел намного меньше. Тогда мы прикинули, что за счет увеличения объемов добычи можем найти как минимум 1,5 млрд грн дополнительно. Кроме того, планируем увеличить эффективность реализации угля. Мы выяснили, что некоторые руководители умудрялись продавать уголь за рубежом на 20-25% дешевле, чем он стоил на внутреннем рынке. С такими менеджерами будем прощаться. Они не дают прохода в министерстве, прося господдержки, а на самом деле просто наживаются на шахтах, невзирая на убытки предприятий.

Ликвидация шахты стоит несколько миллионов. До того, как вы объявили мораторий на закрытие шахт, государство потратило с этой целью около 7 млрд бюджетных гривен. Деньги потрачены зря?
— Мне нравится, как слово «реструктуризация» понимают японцы — «выбрасывание мертвой рыбы из бочки». У нас же из бочки выбрасывали «живую рыбу». Когда в 1996 году по инициативе Всемирного банка был принят указ о реструктуризации угольной промышленности, появилась мода на реструктуризацию — все неприбыльные шахты решили закрыть. Вот в Стаханове, например, закрыли четыре шахты с запасами угля дефицитной марки. Всего таких предприятий было закрыто 136. А закрывать следовало либо отработанные шахты, либо предприятия с небольшим, некондиционным запасом. В Украине же ликвидация шахт превратилась в цепочку, из которой никто не мог выскочить. И что мы имеем? В процессе закрытия — 136 шахт, а из реестра исключено всего три. Для завершения этих процессов нужны огромные деньги.

Вы продолжите курс на приватизацию шахт?
— Мы готовим соответствующий закон. В отличие от наших предшественников, не «Об особенностях приватизации угольной промышленности», а «Об особенностях развития угольной промышленности и ее приватизации». Полагаем, что приватизацию нужно рассматривать не как самоцель, а как условие привлечения дополнительных ресурсов и инвестиций. Человек, который купит шахту, должен ее развивать. Мы не позволим приватизировать и топить шахты. Есть инвестиционно привлекательные предприятия, которые при определенных капитальных вложениях и организационно-технических мероприятиях могут повысить уровень освоения производственных мощностей и стать рентабельными в ближайшее время. А есть ряд шахт, инвестиционно непривлекательных, но имеющих запасы угля, необходимые украинской экономике. Нужно создать условия привлечения инвестиций в эти шахты на льготных основаниях.

Претенденты на рентабельные шахты найдутся. Как будете продавать неинтересные, но имеющие большие запасы угля объекты?
— Продавать на конкурсе и рентабельные, и инвестиционно непривлекательные в одном пакете. Думаю, запустим пилотный проект — попытаемся приватизировать две-три шахты из разных групп.

Когда состоится первый конкурс?
— Не в этом году. Прежде создадим необходимую законодательную базу, обсудим все нюансы на уровне местного самоуправления, с профсоюзами, а только потом приступим к реализации проекта. Посмотрим, как пройдет пилотный проект, и только после этого скажем, что готовы приватизировать все остальные шахты. У меня есть некоторые сомнения в отношении инвестиционно непривлекательных предприятий: станут ли инвесторы связываться с ними — финансово неинтересными, но стратегически важными для нашей экономики?

И как вы полагаете, станут?
— Мой расчет прост: на каждой убыточной шахте с большими запасами угля есть директор, который перед назначением согласился подписать контракт, предусматривающий достижение определенных показателей. Так почему бы не передать ему шахту в частную собственность как беспроцентный кредит на несколько лет? На первый год оставить госдотацию в полном объеме, на второй — уменьшить вдвое, на третий — еще вдвое... При этом разрешить ему продавать уголь куда угодно и по какой угодно цене, ввозить любое оборудование. И одновременно выдвинуть определенные условия: например, на шахте должны работать 700 человек. Если меньше — штраф, больше — доплата из госбюджета. Крайне важно, чтобы директор шахты занимался производством, а не решением социальных проблем.

Каковы гарантии того, что реализация вашей концепции не окажется легализированной раздачей госпредприятий «нужным» людям, причем еще и с доплатой из госбюджета?
— Шахту может взять не только директор, но и главный инженер, и простой шахтер. Так мы создадим профессиональных собственников. Но всего этого пока в законе нет.

Какие шахты интереснее с точки зрения инвестора — с энергетическим или коксующимся углем?
— В Украине работает более десяти мощных тепловых электростанций, и всего две из них — частные (вертикально интегрированные компании со своими шахтами). Частные ТЭС сами добывают уголь, и им его хватает. Остальные могут купить уголь у государственных шахт, а могут и не купить. В данном сегменте — масса злоупотреблений. Я считаю, что все электростанции нужно приватизировать — выставить на торги, создав таким образом 12 независимых, частных генераций. В процессе — приватизировать все шахты и создать еще 12 вертикально интегрированных компаний. Тогда-то и возникнет конкурентная среда: частные электростанции будут покупать уголь на конкурсной основе, а мы создадим угольную биржу.

Что по этому поводу думает ваш коллега — министр ТЭК Юрий Бойко?
— Пока каждый из нас занят решением внутренних проблем. Через полгода я смогу сказать, каковы совместные планы. Бойко — подготовленный человек и у него есть свое мнение. Система функционирования оптового энергорынка требует совершенствования, по сути, она превратилась в придаток Минтопэнерго. Особенно за последние полтора года, когда в совете директоров восемь человек оказались связанными трудовыми отношениями с министерством. Такого быть не должно.

Премьер Виктор Янукович объявил, что на базе Минуглепрома нужно создать государственную акционерную компанию. Это реально?
— Во-первых, НАК «Уголь Украины» формально еще существует. Все документы для ее ликвидации были готовы, оставалось только принять окончательное постановление Кабмина, но я притормозил процесс — нужна моя подпись, а я ее не ставлю. Хоть я и министр угольной промышленности, но, на мой взгляд, Украине Минуглепром не нужен. Я — единственный человек, работавший министром углепрома и министром всего ТЭК. И считаю, что оптимальной структурой ТЭК является министерство с подчиненными ему четырьмя компаниями: «Энергоатом», НАК «Нефтегаз», НАК «Энергетическая компания Украины» и угольная НАК. В 2004 году, ликвидировав Минуглепром, мы пытались воплотить в жизнь такую идею — создали компанию, стартовавшую достаточно успешно. Уже начались преобразования на местном уровне, и мы надеялись, что более эффективная система управления позволит сбалансировать доходы и расходы большей части предприятий, более эффективно развивать науку и транспортные компании. В дальнейшем планировали акционировать и создать холдинг на базе этой АК. Какой будет угольная НАК формата 2006 года, пока не знаю.

Я возглавил комиссию, в состав которой входят губернаторы, мэры шахтерских городов и поселков, ученые, производственники и профсоюзные деятели. Мы создаем проект оптимального управления угольной промышленностью, который будет презентован и выставлен на открытые обсуждения в шахтерских городах. Люди должны понимать, что конкретно будет с их предприятиями.

Вы говорили, что Минуглепром ликвидируют после того, как наведут порядок в отрасли. Когда отрасль будет в порядке?
— Есть несколько критериев оценки порядка в отрасли — положительные результаты работы, финансовая сбалансированность предприятий, моральная обстановка в коллективах и решенные проблемы. 2004 год мы закончили с результатом 80,2 млн тонн угля, а уже в 2005 г. было добыто 78 млн тонн. Однако падение объемов добычи не говорит о том, что в течение года угольная отрасль стала менее перспективной, — за это же время количество очистных забоев (место, где шахтеры добывают уголь) уменьшилось с 379 до 315.

Более того, объемы подготовки горных выработок — работа проходчиков — упали на 20 км. А это значит, что не подготовлены новые забои и завтра уголь добывать будет неоткуда. Следующая проблема — аварийное состояние машин и механизмов. Изношенность оборудования уже достигла 70%, а по некоторым видам — 80%. И последнее — снижается количество отраслевых профессионалов. Только в этом году число горняков уменьшилось на 2 тыс. (при общем количестве — 27 тыс.). Все это свидетельствует о том, что ситуация в отрасли — плачевная. Кроме того, принимая отчеты о работе шахт, мы обнаружили неэффективное использование бюджетных средств — махинации при реализации угля.

Остатки топлива, задекларированные директорами шахт в конце августа, оказались несуществующими. Сейчас работает комиссия, проверяющая шахты. В Луганске, к примеру, на одной из фабрик выявлена недостача в размере 50 тыс. тонн. Мы должны поставить уголь энергетикам и рассчитывали на обещанные запасы. А сейчас... Дай Бог, чтобы набрали 300 тыс. тонн вместо ожидаемых 1,2 млн тонн. Остальное — чистой воды приписки. Но все-таки я считаю, что у отрасли есть перспектива, ведь геологические запасы угля — 117 млрд тонн, запасы на действующих шахтах — 6,5 млрд тонн. И у нас сохранился шахтостроительный комплекс, способный спроектировать и построить шахты нового поколения. Первой будем достраивать шахту «Нововолынская-10». Она даст дополнительных 300 тыс. тонн угля в год. А когда нарастим ее мощности — около 1 млн тонн.

Вы заявляли о том, что вступление Украины в ВТО создаст массу проблем для угольной отрасли. Каких именно?
— Мы очень детально изучаем этот вопрос и можем констатировать, что есть проблемы, связанные с качеством нашей продукции. По сути, отрасль неконкурентна на европейском рынке по некоторым показателям, выйти на которые мы пока не можем — нет денег.

Договоренности с энергетиками по взаимозачетам «уголь — электроэнергия» достигнуты?
— Мы с Минтопэнерго постоянно проводим совещания. Задание по поставкам угля пока выполняется только на 80%. А энергетики не полностью рассчитываются с нами — только на 68%, хотя, следуя соглашению между министерствами, должны давать 90%. Думаю, в ближайшее время ситуация будет исправлена — они обещали взять кредит.

Почему министром ТЭК назначили не вас, а Юрия Бойко? Ведь в составе Кабинета Януковича образца 2004 года эту должность занимали именно вы.
— Министром ТЭК я был дважды, причем, когда это министерство только создавалось. Вопрос в другом: я прекрасно знаю угольную отрасль, работал в ней много лет, и ее состояние требует, чтобы я был на месте министра углепрома.

Это было ваше решение?
— Не совсем, решение было коллективным. Я партии, фракции и согласился с ним. Считаю, что такой подход к распределению должностей обоснован.

Чем вы занимаетесь в свободное время?
— Со свободным временем пока сложно, иногда удается поиграть в футбол и сходить в бассейн. Этим я занимаюсь уже более шести лет. У нас есть коллектив — ина людей моего возраста, ина — молодежь. Каждую пятницу мы выходим на футбольное поле. Кроме того, аю в большой теннис. Правда, сейчас на корт удается выскочить редко. Еще люблю слушать современную эстрадную музыку и испанскую гитару. Ну, и читать.

За какую команду вы болеете?
— За «Шахтер». А за пределами Украины — за ту, которая представляет Украину.

Какую последнюю книгу прочитали?
— «Цифровая крепость» Дэна Брауна. Очень рекомендую.

Карьера министра
С августа 2006 г. — министр угольной промышленности
Апрель 2006 г. — народный депутат Украины V созыва
2004 г. — министр ТЭК — президент ГП «НАЭК «Энергоатом»
2002 г. — президент ГП «НАЭК «Энергоатом»
2000 г. — заместитель секретаря СНБО
1999 г. — министр топлива и энергетики
1998 г. — министр угольной промышленности
1997 г. — заместитель председателя Донецкой облгосадминистрации
1997 г. — начальник Главного управления угольной промышленности и энергетики
1996 г. — гендиректор — председатель правления, ГХК «Шахтерскантрацит», г. Шахтерск
1994 г. — генеральный директор ПО «Шахтерскуголь»
1992 г. — технический директор
1990 г. — директор по капитальному строительству ПО «Октябрьуголь», г. Кировск
1986 г. — первый секретарь Харцызского ГК КПУ
1986 г. — директор шахтоуправления «Харцызское», ПО «Октябрьуголь»
1983 г. — директор шахты «Харцызская», ПО «Октябрьуголь»
1981 г. — инструктор промышленно-транспортного отдела Харцызского ГК КПУ
1978 г. — помощник начальника участка
1977 г. — горный мастер шахты «Коммунист»
ПО «Шахтерскантрацит», г. Харцызск
1976 г. — горный мастер шахты им. А. А. Скочинского, ПО «Донецкуголь», Донецк
1976 г. — окончил Донецкий политехнический институт
13 августа 1953 г. — родился в Донецке

Беседовали Евгений Дубогрыз, Наталья Гузенко

Инф. kontrakty