До такого уровня цены могут подняться к концу 2008 года.

Увеличение добычи до 100 млн баррелей однозначно потребует разработки ьместорождений, к которым нефтяники сегодня и не приступали. Это и шельф Бразилии, и арктический шельф у берегов России, Канады, Гренландии.

Никогда в новейшей истории нефть не стоила так дорого. Резкий рост цен на нефть в конце прошлой неделе — вновь в район 135 долларов за баррель — привел к тому, что аналитики заговорили о том, что уже к июлю может быть достигнут уровень в 150 долларов. Но и без этого в реальном выражении все рекорды послевоенного времени давно побиты. Так, рекорд 1973 года в нынешних ценах составляет всего 57 долларов за баррель. Рекорд 1981 года эквивалентен нынешним 98 долларам.

И не исключено, что скоро нефть будет стоить еще дороже. Когда в мае цена барреля превысила 135 долларов, а фьючерсы достигли почти 140, инвестбанк Goldman Sachs и министры стран ОПЕК заговорили о 200 долларах за баррель. Возможно, так сильно нефть в ближайшем будущем и не подорожает, но дешевой она больше не будет: цена 80, 100 или 120 долларов может показаться низкой только на фоне 135 долларов. Ведь до начала сырьевого ралли в 1999 году мировая экономика привыкла к нефти по 20—35 долларов за баррель в нынешних ценах.

Пузырь? Пиковая нефть?

Резкое подорожание нефти (еще в начале года она пробила уровень 100 долларов) породило целый ряд теорий — от формирования пузыря до опасений, что мир подходит к пику нефтедобычи, и скоро она начнет сокращаться.

Американский финансист Джордж Сорос заявил перед Конгрессом США, что на рынке нефти и других сырьевых товаров формируется пузырь, связанный с тем, что институциональные инвесторы из развитых стран стали рассматривать сырьевые индексы как надежный класс активов. По мнению Сороса, аналогичное решение ранее привело к формированию пузыря на американском ипотечном рынке, а следовательно, к нынешнему кризису. “Инвестиции в сырьевые индексы напоминают сумасшествие при скупке портфельных страховок, которые привели к краху рынка в 1987 году”, — заявил Сорос.

Впрочем, другие наблюдатели настаивают, что цены выросли из-за фундаментальных показателей — быстрого роста спроса со стороны развивающихся стран и недостаточного увеличения предложения, в частности из-за периодического нарушения поставок. Причинами ценовых колебаний называют и нестабильность в Нигерии, и конфликт в Ираке, и недостаточность инвестиций в Венесуэле. Но это объяснение не вполне годится, поскольку все названные фундаментальные факторы действовали и год назад. Более того, быстрее всего спрос рос в 2004—2005 годах. Что же изменилось, почему нефть столь стремительно дорожает именно теперь?

Резкий рост цен при фактически тех же темпах роста спроса и предложения породил еще одну теорию — теорию “пиковой” нефти. Сторонники этой версии уверены: рост цен вызван тем, что мир подходит, если уже не подошел, к пику нефтедобычи. Небольшое количество новых крупных месторождений якобы не сможет покрыть растущие потребности мировой экономики, и наиболее осведомленные игроки рынка знают об этом и готовятся. Так что не за горами дальнейшая эскалация цен на нефть, поэтому прогноз аналитика Goldman Sachs Арджуна Мурти о 150—200 долларах за баррель в течение ближайших 6—24 месяцев может стать реальностью.

Сами же нефтяники считают, что в росте цен виноваты финансовые спекулянты. Генеральный секретарь ОПЕК Абдалла эль-Бадри по этому поводу заявил: “Мы не очень довольны ростом цен на нефть в этом году, он не имеет ничего общего с действиями ОПЕК”. А один из топ-менеджеров ExxonMobil на заседании специальной сенатской группы, пытаясь отвлечь критику от гигантской прибыли компании, заявил, что “спекуляции и дешевый доллар оторвали цены на нефть от прежних трендов”.

По оценкам Конгресса США, за последние пять лет инвестиции в нефтяные индексы выросли с 13 до 260 млрд долларов. Число энергетических фондов увеличилось со 180 в 2004 году до 630 сегодня. При этом большинство инвесторов, вкладывающих средства в эти индексы, делают ставку на рост цен, что разогревает рынок и привлекает новых инвесторов.

Но значение фондов не стоит переоценивать. Они инвестируют во фьючерсы, а не в физические поставки нефти. Поэтому каждый месяц они вынуждены обменивать контракты, приближающиеся к исполнению, на те, которые не подлежат исполнению еще несколько месяцев. Что делает эти фонды не только крупными покупателями на нефтяном рынке, но и крупными продавцами. Причем продавцами контрактов на немедленные поставки. Каким бы ни был поток капиталов на нефтяной рынок, он не обязательно должен вести к росту цен, ведь физическая нефть не приобретается.

В США новые НПЗ не строились с конца 1970−х. Для строительства новых заводов, пригодных для переработки более тяжелых сортов нефти, в Восточной Азии и на Ближнем Востоке потребуются годы

“Общая стоимость нефтяных индексных фондов составляет около 225 миллиардов долларов. Эта цифра впечатляет, но она меркнет на фоне капитализации ведущих нефтяных компаний и тем более на фоне общей стоимости транзакций на нефтяном рынке, которых осуществляется примерно на 50 триллионов долларов ежегодно”, — сказал “Эксперту” экономист по нефтяному рынку банка Barclays Capital Пол Хорснелл.

К тому же надо учитывать, что примерно половина прироста стоимости сырьевых индексных фондов вызвана самим ростом цен, а не дополнительным чистым притоком инвестиций. Так, в I квартале 2008 года объем фондов вырос на 13 млрд долларов, из них прирост на 11 млрд вызван ростом цен на нефть и лишь 2 млрд обеспечены притоком новых инвестиций.

Уже появились данные, что в течение последнего месяца стоимость фондов начала сокращаться. Это произошло после того, как в Вашингтоне началось официальное расследование по поводу роли трейдеров и спекуляций на нефтяном рынке. Лишь за последнюю неделю мая число открытых позиций по фьючерсным контрактам на Нью-Йоркской сырьевой бирже сократилось почти вдвое — с 50,6 до 25,9 тысячи.

Виновата ОПЕК?

Поэтому сторонники спекулятивной версии виновником подорожания нефти часто называют ОПЕК как достаточно эффективный картель, ограничивающий размеры мощностей, добычи и экспорта.

“За последние несколько лет новые производственные мощности в мире росли медленно. Хотя рост спроса и замедлился по сравнению с 2004 годом, все равно он оказался больше предложения. Поэтому разница между общемировым спросом и предложением оказалась меньше, чем требуется для ценовой стабильности. Сегодня лишь две страны, Саудовская Аравия и ОАЭ, имеют достаточные мощности, чтобы быстро увеличить добычу, если потребуется. Но при этом целый ряд наблюдателей сомневаются относительно перспектив стран ОПЕК, в частности Саудовской Аравии, из-за высокой секретности, которой характеризуется управление резервами в этих странах”, — рассказала “Эксперту” Кэролайн Бейн, старший экономист по сырьевым рынкам исследовательского центра Economist Intelligence Unit (EIU).

Таким образом, проблема заключается не в манипуляциях со стороны ОПЕК, а в сочетании низкого уровня дополнительных мощностей с меняющимися потребностями рынка.

Сегодня резервные мощности стран-нефтеэкспортеров составляют лишь 2 млн баррелей в сутки — 2,3% мировой добычи. В 1998 году этот показатель составлял 5,5 млн баррелей — 7,3% мировой добычи.

“Столь небольшое превышение возможного предложения над текущим ставит рынок в зависимость от любых, даже небольших, нарушений поставок. Цены растут, когда повстанцы атакуют нефтепроводы в Нигерии. Когда Турция ограничивает проход танкеров с российской и каспийской нефтью через Босфор. Когда ураганы повреждают буровые платформы в Мексиканском заливе”, — говорит экономист исследовательского центра Global Insight Грэм Уил.

Такая неустойчивость рынка усугубляется структурными переменами в потреблении нефти, в частности конкретных нефтепродуктов. Во-первых, рост потребления в Китае, Индии и прочих развивающихся странах создает локальный дефицит из-за недостатка мощностей по добыче и нефтепереработке в конкретных регионах.

Во-вторых, дизельное топливо оказалось в дефиците по всему миру, тогда как мазута и прочих тяжелых фракций в избытке. Это ведет к тому, что тяжелые марки нефти (например, из Персидского залива или Венесуэлы) продаются с рекордным дисконтом. И все равно значительные объемы этой нефти не находят покупателей — НПЗ не хотят перерабатывать ее себе в убыток. В результате в Персидском заливе скопились десятки заполненных нефтью супертанкеров, зафрахтованных местными правительствами лишь для хранения местной тяжелой нефти, а не для продажи.

“Утверждение, что страны ОПЕК делают это для манипуляций, спорное. Просто при нынешних ценах они не могут найти покупателей на некоторые марки нефти. Им придется либо согласиться на больший дисконт, либо дождаться, пока нефтеперерабатывающие заводы захотят приобретать их нефть”, — считает Науман Баракат, экономист инвестбанка Macquarie.

Главная структурная проблема рынка заключается в том, что мировая нефтепереработка все меньше соответствует потребностям конечных потребителей. Нефтеперерабатывающие проекты крайне дорогостоящи и требуют времени на реализацию. Они часто вызывают критику экологов и населения. Так, в США новые НПЗ не строились с конца 1970−х. Для строительства новых заводов, пригодных для переработки более тяжелых сортов нефти, в Восточной Азии и на Ближнем Востоке потребуются годы. К тому же, по оценкам исследовательской компании CERA, из-за общего подорожания всех видов сырья и роста других издержек с 2000 года проектная стоимость строительства НПЗ выросла на 76%, что делает строительство новых заводов еще более проблематичным.

На исходе?

Наконец, кто будет вкладывать миллиарды долларов в нефтепереработку, если все большее распространение получает теория о скором начале снижения добычи нефти?

На протяжении десятилетий идея о том, что добыча вскоре может достигнуть пика, в среде специалистов считалась нонсенсом. Теория “пиковой” нефти основывалась на предположении Мариона Хубберта — геолога компании Royal Dutch/Shell, который в 1950−х сделал прогноз, что к концу XX века мировая добыча нефти достигнет пика и начнет снижаться из-за исчерпания ресурсов. Эту идею долго не воспринимали всерьез, поскольку, по мнению критиков, она недооценивала остающиеся запасы нефти, не учитывала технологических изменений и игнорировала роль рынков в обеспечении будущего предложения. Но при нынешнем уровне цен эта теория находит все больше сторонников.

“Идеи о “пиковой” нефти — вне зависимости от того, верны они или нет, — просачиваются в головы участников рынка и влияют на уровень цен”, — считает аналитик банка Sanford Bersntein Нил Макмэон. Причин тому несколько.

С одной стороны, желание развивающихся стран достигнуть уровня развитых означает, что в будущем спрос будет только расти. Но если развивающиеся страны начнут потреблять столько же нефти на единицу ВВП, сколько страны Европы (где, заметим, экономика энергоэффективнее, чем в США), то мировое потребление нефти вырастет на 150%.

С другой стороны, надежды на то, что в начале XXI века будут найдены десятки новых гигантских месторождений за пределами ОПЕК, не сбылись.

В Персидском заливе скопились десятки заполненных нефтью супертанкеров, зафрахтованных местными правительствами лишь для хранения местной тяжелой нефти, а не для продажи.

Тот факт, что добыча в России за первые три месяца 2008 года упала на 0,5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, тоже не добавил критикам теории оптимизма. Россия как второй крупнейший производитель нефти в мире, где средние темпы роста добычи составляли 12% на протяжении последних пяти лет, была одной из больших надежд мировой нефтяной отрасли. Но сочетание целого ряда факторов — от уменьшения возможностей для иностранных инвестиций до окончания периода восстановительной добычи на западносибирских месторождениях — приостановил этот впечатляющий рост.

Чтобы российская нефтедобыча вновь начала расти, потребуются значительные инвестиции, особенно в новые провинции (что, собственно, получило отражение в новых налоговых инициативах). Но этого может оказаться недостаточно. Так, вице-президент российского “ЛУКойла” Леонид Федун в недавнем интервью Financial Times заявил, что уровень добычи в России, возможно, уже достиг пика и вряд ли превысит 10 млн баррелей в сутки.

При этом Саудовская Аравия, крупнейший производитель и экспортер нефти, объявила о временной приостановке планов расширения мощностей. Так, саудовский министр нефти Али аль-Наими заявил, что прогнозы спроса поддерживают расширение мощностей не более чем до 12,5 млн баррелей в сутки — такой уровень будет достигнут в 2009 году в результате инвестиций в размере 20 млрд долларов.

“Решение саудовцев ставит большой вопрос: эта страна в принципе может увеличить добычу или же после десятилетий масштабной добычи ее крупнейшие нефтяные месторождения мира уже не могут давать значительного прироста?” — рассуждает в интервью “Эксперту” старший экономист лондонского Центра глобальных энергетических исследований Манушер Такин.

Парадокс, но сегодня на рынке сложилась такая ситуация, что, даже когда Саудовская Аравия решает увеличить добычу нефти (как было в конце мая), это не оказывает большого влияния на цены, которые продолжают расти. “Дело в том, что увеличение добычи сокращает свободные мощности, а это создает опасения по поводу будущих поставок. Результатом является рост, а не падение цен, как можно было бы предположить на первый взгляд”, — поясняет Кэролайн Бейн из EIU.

Проблемные запасы

Саудовская Аравия и ряд других стран ОПЕК отказываются проводить международный аудит своих ресурсов. “В течение восьмидесятых и девяностых страны ОПЕК кратно увеличивали объемы объявленных запасов нефти, но при этом не допускали внешних наблюдателей на месторождения. Характер того, как выросли запасы, является очень спорным, возможно, даже неоправданным с точки зрения геологии”, — еще три года назад сказал в интервью “Эксперту” Мэттью Симмонс, директор специализирующегося на энергетике инвестбанка Simmons & Co., один из сторонников теории “пиковой” нефти.

Действительно, с 1989−го по 1990 год доказанные запасы нефти Саудовской Аравии выросли со 170 до 258 млрд баррелей. Аналогично росли запасы соседей и партнеров по ОПЕК: Кувейта — с 64 до 90 млрд баррелей в 1985 году; Ирана — с 49 до 93 млрд баррелей в 1988−м и до 132 млрд баррелей в 2004−м; ОАЭ — с 34 до 97 млрд баррелей в 1988−м; Венесуэлы — с 25 до 56,3 млрд баррелей в 1988 году и до 78 млрд в 2004−м.

Отсутствие проверенных данных вынуждает прибегать к мерам, больше напоминающим шпионские фильмы. Так, аналитики банка Sandford Bernstein отслеживали активность на буровых в Саудовской Аравии по спутниковым снимкам. После девяти месяцев наблюдений за месторождением Гавар, которое дает половину всей добычи Саудовской Аравии и содержит 75—83 млрд баррелей нефти, они пришли к мнению, что Saudi Aramco приходится инвестировать гораздо больше, чем раньше, чтобы поддерживать добычу в северной части месторождения на прежнем уровне.

При этом месторождение Гавар, разрабатываемое с 1948 года, — это типичный пример. Сегодня 20% всей добываемой в мире нефти производится на месторождениях, где добыча началась более сорока лет назад. За последние тридцать лет не обнаружено ни одного месторождения, которое могло бы производить более 1 млн баррелей нефти в сутки (Гавар дает 5 млн). Общее же число новых месторождений резко сократилось, несмотря на улучшение методов разведки.

Добыча на существующих месторождениях постоянно падает. Месторождение Кантарелль в Мексике, открытое в 1976 году, достигло пика (2,1 млн баррелей в сутки) в 2004 году и с тех пор находится в стадии падающей добычи. Пик на месторождении Бурган в Кувейте (втором крупнейшем в мире после Гавара) был достигнут в 2005 году. В результате почти две трети вновь вводимых мощностей в мировой нефтедобыче сегодня годятся лишь на то, чтобы покрыть снижение добычи на старых месторождениях.

Надежду критикам теории “пиковой” нефти дают лишь открытые в 2007 году у берегов Бразилии месторождения Тупи и Кариока, чьи суммарные запасы составляют 30—45 млрд баррелей. Но, во-первых, два месторождения не меняют общей картины. Во-вторых, добыча на них начнется лишь через несколько лет, тогда и можно будет более точно судить о реальном масштабе запасов.

Достигнуть плато

Конечно, идеи Хубберта оказались не совсем верны: он точно предсказал пик добычи в США в 1965—1970 годах, но ошибся с мировым прогнозом. Но сегодня его теорию уже не считают смехотворной. Так, президент ConocoPhillips Джеймс Малва и президент Total Кристоф де Маржери недавно заявили, что мировая добыча нефти вряд ли когда-нибудь превысит 100 млн баррелей в сутки, а этот уровень будет достигнут в 2020 году.

Сегодня в мире добывается 87 млн баррелей нефти в сутки и, по прогнозам Международного энергетического агентства, к 2030 году, добыча достигнет 116 млн баррелей в сутки. Однако с прогнозом МЭА есть проблема — он основывается на анализе спроса, а не геологии и инвестиций. Модель МЭА всегда строилась на гипотезе, что предложение неизбежно будет расти вслед за спросом. Но вот новость: ожидается, что отчет, который организация опубликует в ноябре 2008 года, базируется на новой модели. В ней аналитики МЭА использовали данные об истощении 400 месторождений в мире. Утечка информации из агентства показывает, что в 2030 году предложение нефти окажется меньше нынешнего прогноза.

“Хотя официальной оценки агентства придется ждать до конца 2008 года, интерпретация этих заявлений рынком была простой: мировое предложение может оказаться значительно ниже прежних оценок”, — говорит Манушер Такин из CGES.

“Даже вывести добычу на плато в сто миллионов баррелей в сутки и удержать ее там будет очень амбициозной, непростой задачей”, — заявил недавно директор по стратегии Total Жан-Жак Москони. Если, по оценкам МЭА, в мире остается еще 600 млрд баррелей не найденной нефти, то, по более консервативным оценкам Total, прогнозные запасы составляют всего 200 млрд баррелей. То есть меньше, чем нынешние официальные запасы Саудовской Аравии.

“Повышение уровня производства даже до 95 миллионов баррелей в сутки к 2020 году потребует заметного увеличения добычи в тех странах и регионах, где существует значительная политическая неопределенность. Например, в Ираке, Иране, Нигерии. Большой вопрос, можно ли полагаться на будущую добычу в этих странах. Если нефтяные компании уйдут из Нигерии, для отрасли это будет иметь эффект разорвавшейся бомбы”, — заявил глава Total Кристоф де Маржери.

Увеличение добычи до 100 млн баррелей однозначно потребует разработки месторождений, к которым нефтяники сегодня и не приступали. Это и шельф Бразилии, и удаленные районы Восточной Сибири, и арктический шельф у берегов России, Канады и Гренландии, и нефтяные пески в канадской Альберте. Но бОльшая часть прироста добычи должна произойти за счет стран ОПЕК, которые, по оценкам МЭА, должны до 2030 года увеличить добычу на 11,5 млн баррелей в сутки. А это ни много ни мало на 50% больше прироста добычи за 1980—2006 годы.

Добавьте к этому, что мировая нефтяная отрасль сталкивается с острой нехваткой специалистов — их средний возраст составляет 48 лет. Не хватает даже специального оборудования. В итоге, по оценкам CERA, стоимость затрат в нефтедобыче с 2000 года выросла на 110%. Так что дешевой нефть точно не будет.

Ненасытный мир

С точки зрения экономической теории, резкий рост цен должен привести к снижению спроса, но пока этого не происходит. Хотя за последний год цены удвоились, мировое потребление нефти выросло на 700 тыс. баррелей. Это почти в четыре раза меньше, чем в 2004 году, но все же это прирост.

Бум потребления в развивающихся странах перекрывает снижение спроса в странах развитых. “Это важное отличие нынешнего нефтяного бума. В семидесятых в мировой экономике доминировали развитые страны. Ближний Восток практически не имел внутренних рынков. Индия пыталась проводить квазисоциалистическую экономическую политику, а Китай и СССР находились вне мировой экономики. Сейчас ситуация изменилась радикально. Но если развитые страны реагируют на нефтяной шок похожим образом, как и в семидесятых, то есть снижают спрос, то развивающиеся страны ведут себя иначе. Потому что структурно они еще не достигли того уровня потребления, который станет устойчивым даже при столь высоких ценах”, — сказал “Эксперту” главный экономист Global Insight Нариман Беравеш. Скажем, в США сегодня насчитывается 250 млн автомобилей, в Китае — 37 миллионов. Удвоение или утроение китайского автопарка, которое рано или поздно произойдет, потребует значительно больших уровней потребления нефти, чем сегодня.

Рост потребления в развивающихся странах обусловлен и тем, что, по оценкам банка Morgan Stanley, половина населения мира живет в условиях топливных субсидий. Это означает, что четверть бензина в мире продается ниже рыночных цен. Так, литр бензина в Венесуэле стоит всего 5 центов, в Саудовской Аравии — 15. В странах Юго-Восточной Азии бензин стоит 50—65 центов за литр (и это уже после повышения тарифов на 25—40% в течение последних недель). В то время как в США литр бензина обходится потребителям в 1,04 доллара, а в Британии — в 2,29 доллара.

“Фактически это означает, что потребители во многих развивающихся странах не будут реагировать на растущие цены, пока они так сильно защищены ценовыми субсидиями. Поэтому они продолжают наращивать потребление нефти, подталкивая спрос и цены вверх”, — полагает экономист Lehman Brothers Эд Морс.

И хотя многие правительства развивающихся стран вынуждены озаботиться проблемой субсидий, на которые стало уходить слишком много бюджетных средств, и корректировать внутренние цены, этот процесс неизбежно будет растянут во времени. Что поддержит рост спроса на нефть со стороны развивающихся стран, какими бы высокими ни были цены в краткосрочной перспективе.

Все это делает упомянутый в начале статьи прогноз экономиста Goldman Sachs Арджуна Мурти вполне реалистичным. По его мнению, наиболее реальной перспективой для нефтяных цен станет колебание в диапазоне 110—130 долларов за баррель на протяжении 2008—2012 годов, что, с одной стороны, поддержит уровень добычи при возросших издержках, а с другой — не приведет к резкому сокращению спроса не нефть по сценарию 70−х.

Впрочем, Мурти спрогнозировал и менее вероятный — шоковый — сценарий: резкий рост цен до 200 долларов за баррель, возможно, уже в конце 2008−го — начале 2009 года, с постепенным откатом до 75—80 долларов за баррель в 2011—2012 годах.

Катализатор

Мировая экономика в ближайшие несколько лет будет вынуждена жить в условиях высоких цен на нефть, что повлечет за собой целый комплекс последствий.

Высокие цены на нефть могут дать дополнительный стимул промышленности развитых стран — за счет возросших транспортных расходов. Транспортировка промышленных товаров из Китая и прочих стран-экспортеров в развитые страны в последний год заметно подорожала, что снижает конкурентоспособность тех же китайских товаров.

“В целом мировая экономика и спрос на нефть продолжат быстро расти. Повышение эффективности использования нефти благодаря переключению на более энергоэффективные автомобили, особенно в США, будет обнулено ростом спроса на автомобили в странах Азии. Общего сокращения спроса на нефть не произойдет”, — полагает Нариман Беравеш из Global Insight.

Так что если не будет резких ценовых шоков, скажем, подъема цен до 200 долларов за баррель и выше в течение короткого времени, то мировой спрос на нефть продолжит расти. Это не означает, что цены навсегда останутся на нынешнем уровне. Но еще довольно долго нефть будет очень дорогой, даже если теория “пиковой” нефти окажется ошибочной.