Интерес иностранцев к украинским финансовым учреждениям не ослабевает. Практически каждый день появляются заявления отечественных банкиров о привлечении если не стратегического, то хотя бы портфельного инвестора. Эмиссары крупных банков продолжают колесить по Украине в поисках подходящего объекта. О том, что заставляет одних продавать, а других — покупать, «Эi» рассказал Борис Тимонькин, предправления Укрсоцбанка.

— С каждым днем все больше информации о том, что кто-то кого-то на банковском рынке покупает. Это реальный спрос?
— Суета вокруг украинских банковских активов — это скорее проявление значительного интереса, нежели реальный спрос. То есть количество покупателей достаточно ограниченное. Это 15-20 банков, которые ходят от одного участника рынка к другому и ищут, кого бы купить.

— Ищут, где дешевле?
— И это тоже. Но основная проблема, сдерживающая покупателей, это качество активов украинских банков. Сегодня банк показывает портфель в 1 млрд грн., а после due-diligence оказывается, что реальных активов вдвое меньше…

— Но все-таки за наши банки иностранцы платят большие деньги… Легко ли «отбить» на нашем рынке миллиард долларов?
— Знаете, некоторые люди испытывают зависть — всегда неприятно, когда кто-то может заработать миллиард, а ты — нет.

— Вопрос не в зависти, а во времени, за которое такие деньги может заработать банк…
— Да за пять лет может заработать. Кроме того, банки чем-то похожи на квартиры — они постоянно растут в цене. Хотят акционеры заработать — пусть продают их. Но есть и еще один аспект. Иностранные банки не только ради заработка идут на слияния и поглощения: для них важна реакция рынка. На стратегию, направленную на развитие и расширение бизнеса, рынок акций всегда отвечает ростом котировок. Вспомните слияние «Крайслер» и «Мерседес» — фактически одна бумажная работа, но стоимость акций после объединения значительно выросла (около 12%.— Авт.). То есть, выходя на новый рынок, западные банки повышают свою капитализацию. В Украине есть перспектива — наша банковская система растет на 50% ежегодно, а в ЕС нормальным считается показатель на уровне 7-8%

— Однако в реальных объемах эти 7-8% в разы превышают украинские достижения.
— Пока превышают. Но вспомните «азиатских тигров» — они тоже сначала ничего собой не представляли. Зато сейчас обладают значительным весом. Все дело в длительности промежутка времени, на котором демонстрируется быстрый рост… Кроме того, что отечественный финансовый рынок обладает значительным потенциалом роста, мы еще и находимся в Европе — одном из самых стабильных политических, климатических и ресурсных регионов в мире. Для бизнеса это тоже очень важно.

— А насколько увеличились, например, котировки Intesa после приобретения Укрсоцбанка?
— На протяжении месяца после подписания соглашения о покупке контрольного пакета акций Укрсоцбанка котировки акций Banca Intesa выросли на 8,8%.

— И стоимость акций итальянского банка до сих пор ни разу не «проседала» ниже стартовой отметки (цены до поглощения украинского банка)?
— Понимаете, рынком правит истерия мелких акционеров. Возьмите пример «Северстали» и Arcelor. Акции первого предприятия после объявления сделки растут, второго — снижаются. Объяснить это невозможно, но в будущем все вернется на круги своя. В любом случае, тот, кто больше — всегда более устойчив, чем его мелкий конкурент. На банковском рынке эта аксиома проявляется еще ярче. Например, если у тебя 50% рынка, то наружу из банка выходит только 50% всех имеющихся в банковской системе денег. Остальные платежи осуществляются внутри банка. В результате для поддержания текущей ликвидности нужно все меньше средств. Чем больше банк, тем ярче проявляется этот эффект.

— Как долго будет сохраняться высокий спрос на украинские банки?
— Думаю, что год-два. Не больше. Как только желающие прийти к нам (а это 15-20 крупных зарубежных банков) займут свои позиции на украинском рынке, тотальный рост стоимости банковских активов прекратится.

— То есть пока еще есть возможность поиграть на акциях потенциальных «запроданцiв»?
— Попробовать можно. Например, на акциях того же Укрсоцбанка и «Аваля» люди неплохо заработали. Сейчас, мне кажется, у Киева очень неплохие шансы продать банк «Хрещатик». Это позволит мэрии положить несколько сотен миллионов долларов на счета столицы.

— Но ведь это муниципальный банк…
— У города теперь есть новый муниципальный банк — Правэкс-Банк (смеется…).

— А разве у города уже есть там доля?
— Ну ведь совсем необязательно быть акционером металлургического комбината, чтобы пользоваться кухонным ножом… Мне кажется, ничего хорошего в том, что город обладает собственным банком и заставляет его обслуживать себя, нет. По банковским канонам это абсолютно неправильно. Потому что рано или поздно инсайдер заставит тебя перейти ту роковую черту, которую переходить не надо. Проблемы всех банков связаны с кредитованием связанных лиц.

— А до какого предела может расти стоимость банков?
— Достаточно сложно прогнозировать предельный рост коэффициентов стоимости банковских активов. Сейчас сделки происходят по принципу аукциона, когда multiplies может подниматься и до 10. Ведь появляется и такой субъективный фактор, как личное желание покупателя приобрести конкретный банк. Но большего роста стоимости активов я не предвижу. На повышение цен может сыграть еще и ограничение НБУ доли иностранного капитала в национальной банковской системе.

— Вы считаете, такие ограничения будут установлены?
— Думаю, да. Во-первых, они выгодны крупным банкам — как я уже сказал, это толкает их цену вверх. Для мелких — это залог сохранения жизни и возможности как-то где-то работать и зарабатывать. Думаю, 50%-ное ограничение доли иностранного капитала прошло бы через Верховную Раду и не вызвало бы негативной реакции за рубежом. Установив более жесткие ограничения, мы можем получить ответную реакцию со стороны внешних рынков для наших капиталов и товаров. Но, по правде говоря, никакие ограничения — будь они рыночными или административными — не смогут помешать вхождению зарубежного капитала на финансовый рынок. Это будет просто скрытое присутствие. Например, сейчас на рынке очень много неявного российского капитала…

— Но такой способ выхода на рынок не дает роста капитализации…
— Да. Но не всех интересует именно такой результат.

— Как Вы относитесь к ограничению валютного кредитования населения, которое должно вступить в силу с 1 января будущего года?
— Это решение может перечеркнуть все то, чего добилась банковская система за годы своего существования — рейтинги, репутацию, долгосрочное финансирование. У нас исчезнет возможность и необходимость привлекать валютные займы. Остаются только внутренние гривневые ресурсы. Во-первых, их на всех явно не хватает. Во-вторых, все счета в стране, согласно Гражданскому кодексу, — текущие. Потому что клиенты в любой момент могут забрать свои деньги даже со срочного вклада. При неопределенной курсовой политике НБУ это может привести к нестабильности всей банковской системы. Банкиры это понимают и не преминут закрыть все ипотечные программы, инвестиционное кредитование. Будем кредитовать овердрафтами на месяц…

— А что, экономика не сможет самостоятельно урегулировать эту проблему?
— Сможет. Но для этого понадобится значительный промежуток времени. Сначала банки должны будут отказаться от валютных депозитов (снизить ставки до минимума). После этого люди начнут избавляться от долларов из-под матраца, из чулок и пр. Взамен они получат гривню, которая компенсирует недостаток денежной массы в банках. На это в лучшем случае уйдет два года, на протяжении которых длинных кредитов экономика и население не увидят. При этом рост гривневой денежной массы будет сопровождаться инфляцией, с которой НБУ придется бороться.

— Насколько велики шансы, что валютное кредитование запретят?
— Трудно сказать. В любом случае без борьбы это решение не пройдет. Нацбанк ведь находится не на планете Марс, а работает среди нас. Поэтому мы будем отстаивать свое право на валютное кредитование и предупреждать НБУ об опасности, что называется, «плевков против ветра».

— А откуда, на Ваш взгляд, растут ноги у этой идеи?
— Во-первых, из непонимания многими чиновниками природы и поведения иностранной валюты, а отсюда — боязни СКВ. Знаете, это еще с советского времени — «валюта = тюрьма». Во-вторых, из-за постоянно растущей долларовой составляющей в активах и пассивах банковской системы (около 50-60%. — Авт.). Монетарные же инструменты Нацбанка влияют только на гривневые ресурсы. Поэтому с ростом долларизации возможность проводить регуляторную политику у Нацбанка снижается. Хотя на это всегда можно повлиять — например, если резервировать под валютные займы не в гривне, а в валюте привлечения…

— Возможно, НБУ подталкивают к ограничению валютного кредитования риски снижения объемов золотовалютных резервов?
— Для пополнения резервов не нужны такие сложные действия. Достаточно использовать курсовую политику — повысьте курс доллара до 5,15 грн., и резервы будут наполняться.

Если курс не повышать — то резервов хватит на несколько лет, за счет них можно спокойно удерживать курс 5,05 грн./долл. Но давайте задумаемся… Какой мы увидим страну через двадцать лет? Вот это, к сожалению, не волнует политиков, мыслящих пятилетками на которые их избирают в парламент. При этом чиновники НБУ и правительство с таким раскладом соглашаются, и даже пытаются заложить текущую ситуацию с товарным и платежным балансом в модель дальнейшего развития страны. Но это не модель развития страны, это, скажем так, драма «хохляцкого увядания». Нужно признавать и исправлять свои ошибки. Да, была ситуативная ревальвация, вызванная революцией, ростом социальных выплат, ценами на энергоносители… А заявления о борьбе с инфляцией с помощью укрепления гривни — это вообще ерунда. Рынок циничен и всегда пытается выжать из цены максимум рентабельности. Так что ослабевший доллар был скорее наказанием неблагонадежным экспортерам и подарком лояльным импортерам. Теперь рост импорта нужно сдерживать за счет повышения объемов внутреннего производства и экспорта с помощью девальвации.

— А МВФ так не считает, дескать, большинство валют переоценены и это плохо…
— Это макроэкономическая позиция США, направленная на укрепление доллара. Америка ведь живет в долг у всего мира…. Заметьте, стремительно развивающиеся страны не ревальвируют свои валюты. Тот же Китай стремительно наращивает резервы. Они 20 лет подряд обещают Всемирному банку ревальвировать юань, но ни разу на это не пошли. И заметьте, ничего им за это не было. А наш путь — это дорога в никуда...

— А почему Вы упомянули именно 5,15 грн./$1?
— Это сегодняшнее ожидание внешних оков. При таком курсе они готовы заходить в гривню и брать на себя курсовые риски. Знаете, это как продавщицы на базаре — если считают, что доллар стоит 5,15 грн., то поделать с этим ничего нельзя. Доказывать им, что реальная цена американской валюты 4 грн. — бесполезно.

— Следуя Вашей логике, если ревальвация не снизила инфляцию, то девальвация не будет способствовать росту цен?
— Нет. Импортеры просто будут меньше зарабатывать. Для того чтобы повышать цену, нужен рост доходов населения при ограниченном товарном предложении.

Персона: Тимонькин Борис Владиславович родился в 1951 г. в г. Киеве. В 1973 г. окончил Киевский институт народного хозяйства (ныне — Киевский национальный экономический университет). Кандидат экономических наук. С 2001 г. и по сегодняшний день — председатель правления АКБ «Укрсоцбанк». С 2001 г. — набсовета Межрегионального фондового союза. В июле 2002 г. избран председателем Совета Первой Фондовой Торговой Системы. В июне 2005 г. Борис Тимонькин был избран председателем набсовета Первого всеукраинского бюро кредитных историй.

Компания
Укрсоцбанк основан в 1991 г. По данным АУБ, активы банка на 1 мая составили 11,76 млрд. грн., кредитно-инвестиционный портфель — 9,28 млрд. грн., капитал — 1,099 млрд. грн.

В феврале владельцы Укрсоцбанка договорились с итальянским Banca Intesa о продаже ему 85,42% акций финучреждения за $1,161 млрд.

Инф. e-finance.com.ua