Украинские правозащитные организации обнародовали список отечественных острогов, в которых регулярно нарушаются права граждан, а условия содержания попросту унизительны.

В этот перечень попали 53 спецучреждения из 183. Если верить их бывшим узникам, человеком оттуда выйти уже невозможно. В пятерку худших попали Винницкая колония №81, исправительная колония №91 в Черкасской области, исправительный центр №132 в Ирпене, знаменитое киевское СИЗО №13 (Лукьяновский изолятор) и 77-я колония в Бердянске.

По словам правозащитников, из этих «заведений» поступает больше всего жалоб заключенных на условия содержания и издевательства. За порядком в них следят не должностные лица, а так называемые «блатные» – заключенные, пользующиеся особым авторитетом.


– Сегодня в 183 тюрьмах, колониях и СИЗО находится более 150 тыс. жителей Украины, – говорит Эдуард Багиров, глава Международной Лиги защиты прав граждан Украины. – Однако не все они преступники. Сотни людей томятся в следственных изоляторах и ждут окончания следствия или судебного приговора. В общей массе постояльцев СИЗО встречаются и невиновные люди, но пока следователи докопаются до истины – пройдет немало времени. Именно для таких граждан в первую очередь важно, чтобы условия содержания были приемлемыми. У нас же, попав за решетку, человек теряет не только права, но зачастую и здоровье. Иногда даже жизнь.

Срок могут увеличить кому угодно

Правозащитники Украинского Хельсинкского союза утверждают, что основные причины жалоб заключенных такие: несоблюдение элементарных прав администрацией, ничем не мотивированный запрет на встречу с адвокатом, необоснованное помещение в штрафные изоляторы, безосновательный отказ в УДО (условно-досрочном освобождении) … Отнюдь нередки случаи рукоприкладства со стороны тюремщиков, вымогательства денег в обмен на нормальное обращение или возможность освободиться досрочно.

– Любому заключенному в наших тюрьмах можно увеличить срок одним росчерком пера – к примеру, обвинить в нарушении режима содержания. Пару таких записей о нарушениях в личном деле, и к сроку «нарушителю» могут добавить три месяца, полгода, год, – продолжает Эдуард Багиров.

При этом, по его словам, спровоцировать можно даже самого покладистого осужденного. Например, послать его убирать отхожие места, где справляет нужду вся тюрьма, не дав ему даже тряпки. То есть голыми руками, в буквальном смысле. Отказался – получай штрафную запись и отправляйся в ШИЗО – штрафной изолятор. Он отличается от обычной камеры тем, что нары отстегиваются от стены только на ночь. А кроме подобия унитаза, вмурованного в пол, сидеть больше не на чем. Еще один способ поиздеваться над осужденным – по надуманной причине отказать ему в праве на передачу, письма, прогулки, свидания с родными… Эти действия могут сломать даже психологически устойчивого человека. Особо строптивых могут перевести в одну камеру с так называемыми «обиженными», находящимися на дне тюремного общества. После этого заключенный до конца срока автоматически попадает в их категорию. Другой вариант давления с помощью самих же узников – посадить неугодного к заключенным, которые за чай, алкоголь, поблажки сотрудничают с администрацией. Такие камеры на тюремном жаргоне называют «шерстяными», или «пресс-хатами». Там «гостя» непрерывно избивают.

Тюремщики: «Били, бьем и будем бить»

– Несколько дней назад я ездила проведать сына в Винницкую колонию. Он жаловался, что их постоянно избивают, – рассказывает мать заключенного Ольга Базик. – Оказалось, что накануне его чуть не убили семеро тюремщиков только за то, что вышел на работу на несколько минут позже остальных. В администрации тюрьмы нам заявили: «Будете писать жалобы, мы его переведем в „черную тюрьму“, где порядок поддерживают зэковские авторитеты, или вообще покалечим».

Со слов матери заключенного Сергея Базика, чуть не расставшегося с жизнью за пустяковую провинность, руководство Винницкого исправительного учреждения об осужденных говорит: «Это нелюди, их надо просто убивать», их родным отвечает: «Нам надоели ваши жалобы», а начальник тюрьмы Владимир Маципура в глаза говорит: «Били и будем бить. Такие люди не должны жить нормально. Для них – это своего рода перевоспитание». Из-за такого отношения заключенный Сергей Базик даже вскрывал себе вены. После обращений родственников заключенных правозащитники ездили в Винницкую колонию с проверкой.

– 26 апреля мы побывали в Винницкой ИТК, все факты подтвердились. У Сергея Базика от грудной клетки до колен тело напоминало сплошной синяк. Все это видел и первый замначальника Департамента по вопросам исполнения судебных наказаний Николай Ильтяй. Правда, после поездки он все отрицал, – говорит Екатерина Левченко, президент правозащитного фонда «Ла-Страда».

Члены Украинского Хельсинкского союза считают, что единственный способ навести порядок в тюрьмах – установить там прозрачный общественный контроль. Подобный наблюдательный совет, сформированный из правозащитников, журналистов и членов общественных организаций, уже создан, но еще не начал функционировать как положено. Пока же Государственный Департамент по вопросам исполнения судовых наказаний, который ведает всеми тюрьмами и СИЗО в Украине, остается закрытой структурой. Неким государством в государстве со своими законами. «Газета… » попыталась выяснить мнение руководства Госдепа об этой проблеме, но в их пресс-службе ответили, что прокомментировать сложную ситуацию с тюрьмами… некому.

– Начальник Василий Кощинец сейчас в отъезде, а его заместитель в больнице, остальные заняты, поэтому дать комментарий никто не может, – сообщил Тарас Труш, сотрудник пресс-службы Департамента.


«Признание выбивали баллоном»

Киевлянин Юрий МОСИЕНКО, бывший заключенный:

– Два года назад я случайно познакомился с одним человеком, общались мы всего 20–30 минут от силы. Позже я узнал, что его подозревали в совершении какого-то преступления, и «органы», вероятно, решили, что я его подельник. Через неделю после уличного знакомства меня прямо возле дома забрала милиция. Четыре дня меня пытали, били палкой и даже небольшим газовым баллоном. Я прикрывал голову и кричал, чтобы прекратили, потому что мне некогда делали трепанацию и после очередного сильного удара я мог попросту умереть. Никто не слушал, и избиение продолжалось, пока я не потерял сознание. Позже я просто вынужден был под угрозой повторения экзекуции подписать все, что от меня требовали. Суд, изучив сфабрикованные материалы, осудил меня на 2 года. После освобождения я добивался справедливости, как мог – обращался во все инстанции. Было возбуждено уголовное дело против следователя и прокурора Днепровского района Киева. Однако служебное расследование спустили на тормозах.

"vlasti">Источник