Главная тема минувших недель, дней, часов: что творится с долларом? Обстановка и так была накалена, а тут жару в огонь подбросил аналитический доклад группы «Ренессанс-Капитал». Совсем коротко, предельно огрубляя, смысл его таков. Наши финансовые власти вынуждены будут обвалить внутренний курс американской валюты. Либо на майские праздники, когда страна традиционно спит сладким отпускным сном, либо в октябре-ноябре. Если этого не сделать сейчас, потом будет трудно решать предвыборные задачи 2007-2008 годов. Причем падение должно быть однократным и глубоким, до 26, 5, даже 26 рублей за доллар, чтобы рынок понял, это всерьез и надолго, нервничать бесполезно, нужно привыкать к новой планке. Не все экономисты с таким выводом согласны, некоторые более осторожны, говорят лишь о летнем спуске доллара ниже 27 рублей; но главное для нас не в конкретных прогнозах, а в общем ощущении. Оно же таково: доллар из России уходит, сдает позиции. Что означает – меняется финансовая эпоха, зашифрованная символом $.

У каждого свои воспоминания о том, когда и при каких обстоятельствах он впервые реально соприкоснулся с долларом и осознал его как внутрироссийскую проблему. У меня в памяти – сумеречный ноябрьский день 1991 года; университетский город Бремен; утро, завтрак в обществе добропорядочных бременских пенсионеров, сдающих комнату стажеру из России. Я читаю газету; обнаруживаю маленькую заметку о том, что отныне в Москве западные валюты свободно торгуются на рубли и что курс за один день подскочил с 69 копеек до 100 рублей за одну у.е. И выпадаю в осадок: только что был получен колоссальный гонорар за толстую книжку в издательстве «Советский писатель», тысяч пятнадцать, что ли. На это можно было жить года четыре. А теперь можно будет прожить месяц. Позже один очень известный драматург, чьи пьесы шли когда-то по всей стране, рассказывал, что у него на счете в сберкассе лежало 160 000; когда он сообразил, что нужно менять рубли на доллары, курс был уже таков, что ему выдали на руки 150 долларов. Спустя год он встретил своего бывшего шофера, и тот поинтересовался, не нужно ли чем помочь…

Листаем время. На углах возле отделений Сбербанка появляются менялы: двадцатипяти-тридцатилетние парни с набрюшными сумочками. Они дают побольше, чем банк; спустя некоторое время мы узнаем, что их доход называется интересным словом маржа. Но к этому моменту самих менял на улицах уже не будет; те из них, кто выжил в тяжелой конкурентной и полууголовной борьбе, уже основали свои маленькие банки и ездят в машинах с затемненными стеклами. Но массовый экономический ликбез продолжается; стране предстоит узнать, что такое пирамида, что такое валютный коридор, что такое дефолт. Между прочим, мама одного отмороженного телевизионного олигарха постоянно просила сыночка прислать за ней машину, часов в десять-одиннадцать вечера. Сыночек послушно присылал джип с охраной, но в какой-то момент осторожно поинтересовался: мама, а зачем тебе машина – так поздно? Выяснилось, что мама ездит покупать и продавать акции МММ. Зарабатывает на черный день. Сыночек взвыл: мама, ты представляешь, что будет, если узнают конкуренты? Как меня обделают? И ты догадываешься, во сколько раз аренда машины с охраной дороже дохода от торговли мавродиками? Мама – не догадывалась.

В двухтысячные началась пора усложнения. Широкие народные массы, освоившие науку сравнения курсов купли и продажи, привыкшие сверять свою жизнь с цифрами на табло обменников, как со стрелками ручных часов, стали изучать более сложный предмет под названием кросс-курс. Теперь нормальный среднестатистический россиянин, пробегая по торговой улице, краем глаза сравнивает стоимость доллара со стоимостью евро, причем сразу и на уровне купли, и на уровне продажи; мысленно чертит траектории, накладывает данные друг на друга и мчится дальше, ничего ни на что не меняя. Зачем, спрашивается, чертит? Затем, что голова так теперь устроена. Жизненная сетка координат предполагает ежеминутное соотнесение евро с долларом.

И вот – доллар начинает отползать. Что и с чем мы теперь будем сравнивать? Евро с йеной? Английский фунт со швейцарским франком? Данные форекса с результатами торгов на ММВБ? Или наконец-то научимся жить так, как живут средние европейцы и средние американцы: вообще не интересуясь ежедневными колебаниями валютных курсов? Ведь в этом отношении они скорее похожи на нас, какими мы были при советской власти. И каким должен быть любой нормальный обыватель в любое нормальное время в любой нормальной стране. В принципе, кое-что понимающим в устройстве экономики. Но детально не интересующимся, какое там сегодня допущено колебание? Вот есть родной франк. На него в магазине можно купить столько-то еды. Вчера хватало, сегодня не очень. Добавьте, пожалста, зарплату. Вот йена. Билет на электричку подорожал. Бензин подскочил. Где мои родные профсоюзы? Вот доллар. Сколько за него дают в далеком Франкфурте? Какая разница? Главное, сколько на него можно купить в соседнем Питсбурге.

Собственно, переориентация на своеродную валюту и есть главный признак национального суверенитета. Возможность обывателю не думать о кросс-курсах и есть главный признак развитого рынка. И все бесконечные разговоры о том, что нас окружают враги, угрожающие суверенной демократии, мифология внешнего управления и прочий политологический бред, в сравнении с этим гроша ломаного не стоят. Того самого ломаного гроша, который звенит в кармане обывателя. Мы шли от рубля к доллару, теперь пойдем от доллара к рублю. Главное, чтобы это перенаправленное движение не сопровождалось сменой другого вектора: от демократии к советской власти.

…А вообще – какие же фантастические перемены произошли за это пятнадцатилетие! Из страны тотального экономического невежества мы перескочили в страну всеобщей валютной грамотности. Из общества больших детей, не понимающих, что такое деньги и с чем их едят в общество финансовых наблюдателей за динамикой курса. Из времени деревянного рубля через период вечнозеленого доллара в эпоху рубля – живого. Нас еще ждут разные денежные испытания и потрясения, мы еще расплатимся за слишком твердую национальную валюту слишком жидким участием в мировой экономике, мы еще пройдем через кризисы и разорения, нам еще придется перебрасывать свои рубли в чужую валюту, как сегодня мы вынуждены перебрасывать доллары в рубли. Но в то доисторическое состояние, когда роль денег али ничем не обеспеченные талоны с Лениным с овальном кружочке, мы уже никогда не вернемся. В денежной сфере уже невозможно то, что еще вполне вероятно в сфере политической. Эх, если бы нам удалось совершить такой же мощный прорыв на других направлениях общенациональной жизни, какой произошел на этом, меркантильном направлении! Какая бы сейчас была жизнь.

Александр Архангельский

Инф. rian