Английский дипломат Джильс Флетчер, наблюдая русское общество в царствование Федора Иоанновича (конец XVI в.) отмечал, что юродивых “считают пророками и весьма святыми мужами, почему и дозволяют им говорить свободно все, что хотят, без всякого ограничения, хотя бы даже о самом Боге. <…> Иногда случается, что за такую дерзкую свободу, которую они позволяют себе, прикидываясь юродивыми, от них тайно отделываются, как это и было с одним или двумя в прошедшее царствование за то, что они уж слишком смело поносили правление царя”.

“Юрод” в древнерусской интерпретации – “глупый” или “безумный”. Действительно, в юродстве царит нарочитое безобразие. На людях блаженный надевает личину безумия, “глумится”, как скоморох, “шалует”. Всякое людное место становится для него сценической площадкой. Ночью юродивый, оставшись наедине с собой, снимает с себя маску мнимого безумия – усердно молится и постится (А. Панченко. Смех в Древней Руси. – Л., 1984).       

Юродивый стойко переносит насмешки, побои, холод и недоедание. Обуздав плоть, он обретает полную победу над своей гордостью и становится как бы мертвым для себя. Будь мертв, поучал прп. Макарий Великий, если хочешь спастись. Из глубины своей мнимой нищеты юродивый обогащает людей великим духовным богатством. Он пытается “расшевелить зрелищем странным и чудным” равнодушный люд. Появление святого блаженного совпадает по времени с угасанием княжеской святости. Юродивый становится преемником святого князя в социальном служении, восстанавливая нарушенное духовное равновесие (Г. Федотов. Святые Древней Руси. – М., 1990).       

Первые юродивые появились среди христиан Египта в IV в., затем распространилось по Сирии и Византии. Юродство на Руси берет свое начало от Исаакия Печерского († 1090 г.) о котором повествует Киево-Печерский патерик. Однажды одел на себя Исаакий сырую шкуру только что убитого козла и затворился в пещере на семь лет. Пищу ему подносил сам Антоний Печерский, основатель Лавры. Когда Исаакий занемог, то чудесным образом не принимал пищи два года. После смерти преподобного Феодосия он надел грубую рубаху и стал юродствовать. В лютые морозы не прекращал Исаакий молитвы своей так, что часто ноги его примерзали к каменному полу. Когда из печи высыпались раскаленные угли, блаженный мог затоптать их босыми ногами.       

Юродствующий иеродиакон Феофил (Фома Горенковский, 1788-1853) родился в Махнове (Киевская губерния) в семье приходского священника. В детстве пережил тяжелейшую травму – родная мать несколько раз покушалась на его жизнь. Так по ее приказу служанка должна была утопить младенца в реке. Но волны чудесным образом вынесли младенца к островку, образовавшемуся вверху по течению, и бережно положили на сыпучий песок. Тогда служанка со всего размаху бросила Фому под самое колесо водяной мельницы. И вдруг – новое чудо: мелящие жернова остановились, и от напора воды произошел необычайный шум. Мельник выбежал во двор и услышал младенческий плач. Но едва только он вытащил Фому из воды, как колеса в ту же минуту опять пришли в движение.       

К семи годам Фома остался круглым сиротою, но, опекаемый Церковью, был зачислен в начальные классы Киево-Могилянской академии. В 1812 г. поступил послушником в Братский мон., где к тридцати трем годам достиг первого и последнего своего сана – чина иеродиакона, получив монашеское имя Феодорит. В декабре 1834 г. принял схиму и был наречен новым именем – Феофил. В своей келье поставил гроб, в котором хранил провизию. Держал строгий пост и носил одежду, обшитую грязными лоскутами. Молился сутками в лесу у Китаевской обители, преклонив колени на пне. По преданию, мог на лодке без весел плыть против течения Днепра. Владел даром прозорливости и чудотворства – предрек политическое поражение России в Крымской войне, пожар лаврской типографии в 1844 г., а также основание Спасо-Преображенской пустыни Киево-Печерской Лавры и Свято-Троицкого Ионинского мон. Митрополита Филарета предупредил о нападении лесного разбойника. Исцелил вдову чиновника Марию N. от одержимости, а девицу Рудничиху с Шулявки от смертельной лихорадки.       

Своему другу Назару Диковскому, державшему в саду на Глубочице пчел, предсказал, что его будущая невеста будет булочницей. Говорил, бывало: “Женись, Назар, не то под старость водить тебя под руку некому будет...”. Действительно, последний десяток лет Назар был разбит параличом.       

Евгении Рудкиной, сестре Назара, предрек, что ее дочь выйдет замуж за известного человека. Через некоторое время дочь Рудкиных действительно была сосватана, а вскоре и обвенчалась с профессором Константином Скворцовым. Некоторым людям блаженный предсказывал скорую смерть: помощнику уставщика N, мастеровому Большакову, жене маклера Дударевой, барышнику из Василькова, девице Соколовой из Керчи и др. Предсказал святой старец и свою смерть – за неделю до кончины он упросил послушников навозить с Днепра земли и ссыпать ее возле кельи в виде могилы. Свидетелем кончины юродивого старца был монах Димитрий: “С изумлением взглянул Димитрий вверх и остолбенел: в келье медленно стал подниматься покров, и голубое небо, точно распростирая свои объятия, приготовилось принять святую душу умирающего праведника. <…> Лицо усопшего праведника сияло небесным блаженством, и смерть не посмела наложить свою мрачную печать на святолепный лик праведного старца. Едва он испустил последний вздох, как несказанное благоухание разлилось по его келье...”.Похоронен Феофил в Китаевской пустыни рядом с прп. Досифеем (В. Зноско. Христа ради юродивый иеросхимонах Феофил. – М., 1996).

При жизни Феофил благословил и укрепил на подвиг Христа ради юродства Петра – студента Киевской Духовной Академии. Вскоре после этого Петр был исключен из Академии и направлен Кирилловскую больницу для умалишенных. За долгие годы пребывания в этом печальном заведении блаженный достиг высокого духовного совершенства. Незадолго до своей смерти, Петр выскочил из места своего заключения и в одном халате, без больничного колпака, прибежал во Флоровский мон. “Прощайте! – говорил он встречавшимся по пути сестрам, горячо приветствуя их. – Прощайте, уневестившие себя Христу. Завтра не увидимся более!” Но тут блаженного схватили преследовавшие его по пятам больничные сторожа и возвратили беглеца обратно в “Желтый дом”. На другой день Петр действительно скончался, так и оставшись неразрешимой загадкой для современников.      

Провел свои последние годы жизни в “желтом доме” и юродствующий композитор А. Ведель. Артемий Лукьянович родился в Киеве в 1767(?) г. в мещанской семье. С детства имел замечательный голос. Поступил в академический хор, затем в Киевскую духовную академию. Артемий Лукьянович почти ежедневно ходил в церковь, часто причащался, мяса не ел вообще, спал на грубом войлоке. Часто пел, стоя перед иконами на коленях. В 1798 г. Ведель раздал все свое имущество, поступил послушником в Киево-Печерскую Лавру и начал юродствовать. П. Турчанинов посетил Артемия в келье, где композитор поведал своему другу о чудесных видениях, посещающих его в монастыре. В мае 1799 г. в Киево-Могилянской академии, где Ведель часто бывал, нашли книгу “Служба преподобному отцу нашему Нилу”. А в ней на чистых страницах рукой Веделя было написано, что царь Павел І убил свою мать Екатерину ІІ, да и самого Павла убьют. Известно также, что Артемий Лукьянович отправил письмо со своими пророчествами императору Павлу.       

По официальной версии Екатерина ІІ умерла 6 ноября 1796 г. вследствии апоплексического удара – кровоизлияния в мозг (инсульта). По другой версии, кровоизлияние мозга, которое обнаружили при вскрытии придворные лекари, было вызвано ударом тупого предмета. 24 июля 1799 г. из Петербурга пришел приказ: царь “повелеть соизволил: буде он Ведель выздоровел, взять его от отца, отослать в дом сумасшедших в Києве й держать без выпуску”. Согласно Высочайшему повелению, содержали его “пристойным образом, но не давали ему ни пера, ни бумаги, ни чернил”...       

Через два года пророчество безумного композитора сбылось. Когда в марте 1801 г. Артемия посетили в “смирительном доме” друзья, блаженный неожиданно закричал: “Ура! Александр на троне!”. Через несколько дней дошло известие, что это так... Император Павел I был задушен заговорщиками, а на трон взошел его сын – Александр Павлович. Умер Артемий Лукьянович в 1810 г., во время молитвы в саду родительского дома, куда юродивого отпустили за несколько дней до смерти. Похоронили А. Веделя на Щекавицком кладб. Поскольку погост на “Олеговой горе” был снесен в 1930-х гг., могила композитора-пророка не сохранилась (В. Гриневич. Артемий Ведель умер, молясь в отцовском саду // «Газета по-українськи», 10.07.2008).       

Известно, что одновременно с А. Веделем в Кирилловской богодельне содержался юродивый ясновидец, к которому киевские барышни бегали советоваться, какого жениха им выбрать.       

Участь оказаться заключенным “Желтого дома” ожидала и Андрея – иеромонаха Киево-Печерской Лавры. В 1920-е гг. в разгар воинствующего безбожия он бросил вызов революционной власти – ходил по Киеву в монашеской одежде, с крестом на груди. Блаженного Андрея многократно заключали в Кирилловскую психиатрическую больницу.       

Чернец Исаакий Печерский, иеродиакон Феофил и иеромонах Андрей не единственные киевские блаженные, принявшие в свое время духовный сан. История сохранила имена юродствующих иеромонаха Киево-Печерской Лавры Федора, послушника Иулиана Бойко, монахинь Ольги (Фроловский мон.) и Ирины. Про Ирину (Улиньку) известно, что она ходила круглый год в одной и той же ватной рясе, вся обвешанная множеством узелков и котомок.       

Особую славу снискал юродивый “Дядя Коля” (епископ Варнава, Николай Беляев, 1887-1963). Родился Николай в подмосковном Раменском в простой семье (отец – рабочий, мать – дочь сельского диакона). В юношеском возрасте ощутил призвание к духовной жизни, бросил учиться на инженера и отправился в Троице-Сергиеву лавру, где в 1911 г. принял монашеский постриг. Прослужил несколько лет викарием Нижегородской епархии (хиротонисан в 1920 г.). Благословение на подвиг юродства епископ получил от великого старца Алексия Зосимовского и блаженной Марии Дивеевской. Пережил заключение в лагере, ссылку и содержание в психиатрической лечебнице. Последние пятнадцать лет жизни Николая Никаноровича прошли в Киеве, в обычном полуподвале, в крайней бедности. Блаженный много путешествовал с котомкой за плечами, где лежали все необходимые инструменты и разная хозяйственная мелочь. Его называли “Дядей Колей”, но мало кто знал, что этот чудак имел блестящее образование, знал древнееврейский, древнегреческий и несколько европейских языков. В своих дневниках он оставил предсказание о падении большевистской власти и возрождении православия. Похоронен блаженный епископ на Байковом кладб. (П. Проценко. Биография епископа Варнавы. – Н. Новгород, 1999).       

Прославился чудотворениями и прозорливостью преподобный Паисий (Прокопий Яроцкий, 1821-1893). В грязной одежде, с железным посохом скитался он по Киеву, ночуя на улице или в Лавре. Блаженный питался объедками, а зимой переносил морозы, стоя на коленях в снегу. Наиболее известное пророчество юродивого приходится на июль 1888 г. Тогда, во время празднования 900-летия Крещения Руси, горожане собрались на Софиевской пл. Все ожидали прибытия генерал-губернатора Александра Дрентельна к открытию памятника Богдану Хмельницкому. Киевляне не любили Дрентельна, считая его вспыльчивым солдафоном – “вторым Бибиковым”, опозорившим себя, кроме всего прочего, и еврейским погромом 1881 г. В то время, как генерал-губернатор проводил смотр войск в районе Владимирской горки, из толпы, собравшейся у Св. Софии, вышел юродивый Паисий с горшком каши в руках. Полиция засуетилась, но не дерзнула удалить его насильно, так как юродивого старца знал весь Киев, и все благомыслящие относились к нему с большим уважением, а потому полицейские чины стали просить его уйти оттуда.   

Еще один юродивый – Иван Босый (Иван Ковалевский, 1807-1855), прославился своей аскетической жизнью и чудотворением. Родился в Киеве в семье мелкого торговца. В 14 лет остался круглым сиротой и бросил гимназию, к тридцати годам оставил и чиновничью службу. Оказавшись без средств к существованию, Иван Григорьевич долго скитался, пока в 1840-х гг. не остановился в Киево-Печерской лавре. Ходил всегда полунагой: летом в сапогах, а зимой, наоборот – босой, за что и прозван был Иваном Босым. Ноги у него были оттого постоянно красны и казались промерзшими до мозга костей. Излюбленным занятием Иванушки было кормление хлебом ручных журавлей, которые расхаживали по Лаврскому двору. Для них он сшил маленькие монашеские клобучки, которые с приличным наставлением возложил на их птичьи главы, приводя этим богомольцев в восторженное настроение. Собирал цветные стеклышки, камешки и щепки, затем дарил их людям с разными притчами и поговорками, в которых те находили для себя особый смысл. Погребен в саду Китаевской пустыни (Xриста ради юродивые // ж. «Духовные чтения», №9 1997).       

В 60-х гг. XIX в. в Киеве пользовался известностью блаженный Иван Васильевич Кретнев. В те же времена на киевских улицах можно было встретить странника и юродивого Александра. Именно ему приписывала свое спасение жительница села Почтовая Вита Александра Пантелеймоновна. Покинув семью одного офицера, где ее оклеветали и обвинили в воровстве, Александра решила покончить с собой. Но едва она поднесла яд к губам, как раздался резкий стук в дверь. На пороге стоял высокий седой оборванный старик в железной шапке и с деревянной клюкой в руках. Он строго отчитал несчастную и отговорил ее от греха самоубийства (Записки священника Сергия Сидорова. – М., 1999).       

В марте 1894 г. допросу в Дворцовом участке подвергся Николай Чуенко из Могилевской губернии. Юношу арестовали на Мало-Житомирской улице за появление на людях в неподобающем виде. Когда Николая спросили, не холодно ли ему полуодетому босиком ходить, он воодушевясь, ответил, что “не только не холодно, а во время мороза кровь горит, снег горит и жжет ноги, а по всему телу распространяется теплота”. В. Терно в своих воспоминаниях упоминает о двух юродивых, обитавших в Киеве во время оккупации 1941-43 гг.: “На Евбазе (базар в р-не современной пл. Победы) и Сенном базаре часто появлялись известные на всю Шулявку юродивые Пашка и Манька. Говорили, что настоящее имя первого было Порфирий”. Пашка, облаченный в лохмотья и с большим медным крестом на груди, всегда ходил босой. Его голые, заскорузлые ступни выдерживали самую лютую стужу, толкли острый лед и осколки стекла. Порфирий появлялся на Евбазе в течении нескольких лет и после войны. Манька была толстой и неуклюжей женщиной неопределенных лет. Выпрашивая милостыню на базаре она могла внезапно упасть на землю и забиться в конвульсиях. Придя в сознание через несколько минут, кликуша обычно выкрикивала неясные обрывки фраз, принимаемые обывателями за пророчества. Юродивые совершенно не боялись оккупантов и подчас награждали их такими эпитетами, за которые любого другого те могли прикончить. Немцы не трогали их, считая блаженными (В. Терно. Растрепанные воспоминания о странном детстве. – К., 2003).       

В своих воспоминаниях Л. Васильев (родился в Киеве в 1932 г., эммигрировал в Канаду в 2000 г.) упоминает о необычном нищем или юродивом. Его можно было встретить в послевоенное десятилетие на центральных улицах города. В зиму по холодному снегу и в лето по раскаленному асфальту он ходил босиком. Все считали, что его ноги стали нечувствительны к холоду и жаре оттого, что кожа на них ороговела.        Тогда, в 50-х гг. минувшего столетия мать Леонида работала в первой городской поликлинике – на углу Бессарабки и Б. Васильковской. Однажды к ней с порезом ноги и явился этот блаженный. Кожа на его ступнях была тонкая, как папиросная бумага и розовая, как у младенца, а вовсе не мозолистая и огрубевшая, как можно было ожидать.       

В те времена Галина Семеновна – мать автора этой статьи, проживала по ул. Воровского. Она много раз встречала этого нищего и хорошо запомнила розовый цвет обнаженных ног юродивого.       

В послевоенные годы в Киеве пользовалась известностью блаженная Ольга. Из воспоминаний митрополита Винницкого и Могилев-Подольского Макария: “Она выросла в богатой семье, получила прекрасное образование – закончила институт благородных девиц. Ольга могла жить в достатке, но решила взять на себя подвиг юродства и служить своей жизнью Богу и людям. <…> В молодые годы я был босякуватый. Иду однажды к Ольге, а сам в мыслях ругаюсь разными плохими словами. Прихожу к блаженной, а она меня теми же словами... Как же мне тогда стало стыдно. Я никогда такого не ожидал. Потом, что интересно, она мне сказала, что я буду епископом, что поеду за океан и еще кое-что. И я вижу, что все сбылось.       

Однажды иду я по Крещатику и вижу – стоит Ольга. Как всегда нечесаная, неопрятная, в грязной одежде, все с нее смеются, насмехаются, а передо мною в тот момент словно бы небо открылось. Я увидел Праведность и Святость”.       

Во второй половине XX в. прославилась блаженная Алипия (Агапия Авдеева, 1908-1988). Родилась Матушка Алипия в Пензенской области. Ее жизненный путь выпал на тяжелые годы революции, войн и гонений. В 1918 г. родителей Агапии расстреляли. Она пережила длительное тюремное заключение и принудительные работы в Германии.       

Еще до окончания войны Агапия перебралась через линию фронта и пешком пошла в Киев. По дороге она была чудесным образом спасена от бандитов. Прижавшись к стогу сена, Агапия принялась усердно молить Матерь Божию о спасении. Злодеи бегали вокруг стога и ругались: “Да где же она делась, ей же и укрыться негде!” Постояли и ушли, а блаженная посмотрела на себя и увидела, что она словно светится, вся одежда на ней белая, руки белые...       

В Киеве при постриге в монашество Агапия получила новое имя – Алипия. Вначале блаженная жила в овраге, за лаврской оградой – прямо под открытым небом. Три года провела в дупле старого дерева. Из воспоминаний В.А.Г.: “Иногда во время службы она начинала громко кричать на своем мордовском языке, кому-то грозить, махать палкой, за что ее выводили из храма (Демеевская ц. – прим. авт.). Но люди стали замечать, что многое из того, что она говорила, исполняется, к ней стали прислушиваться и присматриваться”.Прославилась Алипия в исцелении смертельно больных людей и в изгнании бесов. Однажды блаженная оживила умершего от угара ребенка. За каждого спасенного человека она привязывала на шнурок к шее маленький ключ. Эту тяжелую связку – своеобразные вериги, Матушка носила на шее до самой своей смерти. Тонкий, крепкий шнурок впивался в тело, оставляя глубокий синий рубец.       

После закрытия Киево-Печерской Лавры в 1961 г. Алипия поселяется в заброшенном домике около Голосеевской пустыни. Здесь она варила особые мази, которые помогали при раке и инсульте. Чувствовала на расстоянии тех, кто просил ее помощи: одна женщина, медик по профессии, сильно заболела и стала призывать блаженную на помощь. В это же время в Голосеево Алипия объявила собравшимся: “Врач на Подоле умирает” и принялась молиться. Ее исцеляющая молитва длилась на протяжении целой ночи. Утром смерть отпустила больную.       

Понимала Матушка и язык животных. Однажды пришел к ней лосенок, а старица и говорит: “Голова болит, на, съешь хлеба, и перестанет болеть”. Лосенок съел хлеб и ушел обратно в лес. В засушливое время старица молитвами вызывала сильный ливень. Однажды злой сосед пригнал огромный экскаватор, желая разрушить хибарку, в которой жила старица. Матушка вышла из дома, подняла руки к небу и стала взывать: “Никола помоги!”. В это время с ясного неба хлынул такой ливень, что стало темно. Водитель экскаватора испугался и уехал, так и не причинив вреда избушке блаженной.Местные жители говорили, что в Голосеево было раньше много разбоев и убийств. Но после того, как там поселилась Матушка все прекратилось.       

Еще в начале 1980-х гг. Алипия предсказала чернобыльскую катастрофу: “Людей бросают в автобусы раздетых, люди плачут, насильно увозят, одежду палят, все побросают, сколько горя будет!”. За две недели до аварии она смотрела на иконы и говорила: “Смотри, как они блестят, какой пожар!”. Была очень беспокойная и всем советовала, отправляя домой: “Плотно закрывайте двери и окна!”.       

Инна Александровна N. спросила однажды Алипию, стоит ли ей во второй раз выходить замуж. Блаженная посмотрела на иконы и говорит: “Он через год умрет” и открыла всю греховную жизнь жениха с 17-летнего возраста. Инна не послушала, вышла замуж и через год этот человек, перенеся тяжелую болезнь, умер, как Матушка и предсказывала.     

Монахине Ф. Алипия предсказала скорую смерть ее отца. Предсказала старица и свою кончину: “Я умру, когда будет первый мороз и первый снег пойдет. Повезут меня на машине, похоронят в лесу… Костям моим покоя не дадут”.      

В апреле 1988 г. Ф. принесла Матушке Церковный календарь, а Алипия и спрашивает: “Посмотри, какой день будет 30 октября”. Ф. посмотрела и говорит: “Воскресенье”. Старица как-то многозначительно повторила: “Воскресенье…”. Умерла Матушка Алипия 30 октября 1988 г. В этот день был первый сильный заморозок, а вечером пошел крупный пушистый снег.       

Во время отпевания от тела Матушки исходило приятное благоухание, руки были теплые. Похоронили блаженную Алипию на Лесном кладбище. На ее могиле неоднократно сама собой зажигалась лампадка. В сумерках вокруг креста стояло необыкновенное сияние: оно переливалось всеми цветами радуги, необыкновенно красивое.За прошедшие годы лихие люди не единожды покушались разрыть могилу и украсть мощи блаженной. Через двенадцать лет после смерти Матушки возле ее бывшего голосеевского домика забил источник, к которому Алипия еще при жизни завещала ходить: “Водичку мою пейте и исцеляйтесь” (Л. Некрашевич. На пажити Богоматери. – К., 2006). Отдельная благодарность Вениамину Эппелю за помощь в работе.   

Автор: Вадим Ляшенко