Одесса и до революции 1917 года была перенаселенным городом, где многие снимали угол под крышей и ютились в подвалах. Тысячи рабочих мастерских и порта вообще спали на рабочем месте. Затем, уже при Сталине, все силы государства были брошены на строительство предприятий и общественных учреждений, а вот жилищная проблема оказалась в тени. Так, в Одессе в1926-1940 годах было введено всего 200 тыс. метров жилой площади, - 0,35 метров на человека. Наше счастье, что только в 1936 году население превысило дореволюционный уровень. А в Москве, например, темпы роста жилфонда в четыре (!) раза отставали от прироста населения. Рабочие новых заводов и фабрик вместе с семьями теснились в бараках и времянках, не говоря уже о классике жанра - тесных коммунах. После войны положение стало настолько острым, что многие люди в окружении тов. Сталина считали жилищную проблему едва ли не главным вопросом национальной безопасности. Среди них были прозорливый Лаврентий Берия и деятельный Никита Хрущев. Впоследствии борьбу за власть выиграл Никита Сергеевич, поэтому первого у нас до сих пор не любят, а панельные домики называют «хрущевками», а не, скажем, «берушками».

Разрушения военных лет были очень значительны. Одесса только к 1954 году смогла восстановить прежний уровень жилфонда – 5,45 млн метров общей площади. Эти 9 метров на человека распределялись неравномерно. Известен случай, когда фронтовик получил с семьей комнату в коммуне площадью 25 метров, а затем к нему прописали еще и домоуправление. Пришлось разделить помещение фанерной перегородкой, однако из-за постоянных скандалов за «стеной» жизнь семьи превратилась в настоящий ад. Было это, кстати, на Нежинской, 47. А на Большой Арнаутской, 7 в квартире с общей площадью 52 метра жило три семьи – по одной на комнату, одна из которых была проходной.

По материалам http://www.reporter.com.ua