Российские политики активно продвигают идею создания в экспортно-ориентированных отраслях крупных корпораций, конкурентоспособных на мировом рынке. Первая такая компания — “Газпром” — уже образована в энергетическом секторе, на очереди — создание аналогичных гигантов в металлургии.

На газовом крючке

Эксперимент с “Газпромом” оказался вполне удачным. Сейчас Россия поставляет в Европу около 80% своего природного газа, и обеспечивает этими поставками примерно 25% потребления в ЕС. Поэтому монопольное положение “Газпрома”, которое дает возможность Кремлю диктовать региону свои условия, вызывает у европейцев серьезнейшие опасения. Фактически, из военной сверхдержавы, Россия уже превратилась в сверхдержаву энергетическую, и со временем эта ситуация будет только упрочиваться. По словам главы Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу, к 2020 году зависимость Европы от импорта нефти возрастет от 75% до 85%, от импорта газа — от 40% до 70%, а от импорта угля — от 50% до 70%, и вопросы энергетической безопасности обрели приоритетный характер. Президент Владимир Путин умело лавирует в переговорах с западными странами, не допуская транснациональные корпорации к российским нефтегазовым ресурсам, а “Газпром”, тем временем, активизировался в плане “дружбы” с другими государствами, у которых есть крупные запасы энергоносителей.

Россия провела переговоры с другими странами-экспортерами газа, в частности, с Алжиром и Ираном, о координации экспортной политики, лишая, тем самым, Европу возможностей обзавестись альтернативными источниками поставок газа. Кроме того, договоры “Газпрома” о сотрудничестве и совместные предприятия со странами Латинской Америки и Африки появились одновременно с новой волной национализма в этих странах. Власти Венесуэлы и Боливии, на этой волне национализма, направленного, главным образом, против гринго, выдавливают из своих стран транснациональные нефтегазовые корпорации. То же происходит и в Алжире: президент Боутефлика решил отменить реформу, которая привела к либерализации законов, регламентирующих деятельность нефтегазовой отрасли, и отныне государственная энергетическая компания Sonatrach станет ать в Алжире такую же руководящую роль, которую ают в России вместе взятые Газпром и Роснефть. Более того, отныне иностранные инвесторы в энергетике страны будут облагаться новым налогом. Отныне Sonatrach должна владеть основной долей в любом нефтяном или газовом проекте, в отличие от 20-30%, предусмотренных предыдущими правилами, которые были введены для привлечения инвесторов. А подписание Россией и Алжиром меморандума о взаимопонимании, включающего потенциальное энергетическое партнерство, и вовсе лишило сна европейских политиков. В настоящее время Газпром занимается разведкой углеводородных резервов в Узбекистане, Таджикистане и Кыргызстане, и, кроме того, в Индии, Иране, Ливии, Алжире, Венесуэле и Вьетнаме, и, похоже, что идея Путина относительно создания газового аналога OPEC во главе с Россией уже воплощается в жизнь.

Алюминиевый король

После завершения печально известных “алюминиевых войн”, в России образовались две крупные группы, вобравшие в себя все предприятия, специализирующиеся на выпуске первичного металла. Несколько последующих лет их конкуренция на российском рынке имела вполне цивилизованный характер: хотя особой дружбы между “Русалом” Олега Дерипаски и “Суалом” Виктора Вексельберга не наблюдалось, не было ни перестрелок, ни взрывов, ни поножовщины. Теперь же, “Русал” объявил о поглощении своего меньшего конкурента. Хотя не похоже, что Вексельберга устраивает такой исход, поскольку у него были свои планы: в марте было объявлено о планах компании инвестировать за ближайшие пять лет до 5 млрд. долларов в увеличение объемов производства. Тем не менее, он не оказывает и явного сопротивления подобной сделке: в Кремле ему подсказали, что стране нужны крупные производители. Результатом объединения “Русала” с “Суалом” станет компания, контролирующая 100% российского производства алюминия и занимающая первое место в мировой тебели о рангах. Характерно, что у антимонопольного органа нет возражений против этой сделки: новый законом о конкуренции разрешает создание монополий “в тех случаях, если они упрочивают позиции российских производителей на мировом рынке”. При этом объединение компаний происходит с благословения Владимира Путина.

С третьей попытки

Первая попытка создания монополии в сталелитейной промышленности была, судя по всему, поручена Алишеру Усманову, который, в свое время, успешно справился с задачей возврата в государственную собственность разрозненных активов “Газпрома”. Этот бизнесмен сначала заполучил контроль над крупнейшим в России Лебединским ГОКом, затем обзавелся партнером — Василием Анисимовым, покинувшим металлургию после того, как в ходе “алюминиевых войн” погибла его дочь с семьей, и уже вдвоем они приобрели второй по величине ГОК страны — Михайловский. Хотя это покупка сделала их монополистами российского рынка ЖРС, у ФАС не было возражений против этой сделки. Отсюда следует, что создание такой монополии было согласовано с Кремлем. Однако дальнейшие действия Усманова и Анисимова разочаровали московских политиков: попытки объединения горнорудной империи с крупным меткомбинатом оказались безуспешными.

Вероятно, для нападения была выбрана не оптимальная мишень: возглавляющий “Магнитку” Виктор Рашников наотрез отказался от слияния с “Металлоинвестом”, а когда партнеры, казалось бы, загнали его в угол, сумел прорвать сырьевую блокаду. Характерно, что Путин, на поддержку которого так надеялся Рашников, устранился от вмешательства в эту борьбу, но Усманов и Анисимов все равно проиграли схватку. С контролирующим НЛМК Владимиром Лисиным партнеры и не пытались связываться — он успел вовремя обеспечить свой комбинат сырьевыми активами, и был просто недоступен для подобных атак. Позднее Усманов пытался договориться и с владельцами других крупных сталелитейных компаний, но никто из их владельцев так и не пожелал делить с ним власть в своих империях.

Сорвались у Усманова и переговоры с Соколовско-Сарбайским ГПО в Казахстане, с которым ему исходно удалось создать альянс для осуществления совместной атаки на “Магнитку”. Это предприятие сейчас будет включено в национальную горнорудную компанию, и в ее составе выйдет на IPO. Соответственно, идея создания Евразийской горно-металлургической корпорации на базе крупнейших ГОКов России, Украины и Казахстана тоже зависла в воздухе. Таким образом, на сей раз Усманов не сумел оправдать возлагавшихся на него надежд.

Вторая попытка обрести позиции силы на мировом рынке была предпринята владельцем “Северстали” Алексеем Мордашовым. Этот предприниматель годами выстраивал связи с люксембургской корпорацией Arcelor, и почти добился успеха: чтобы защититься от враждебного поглощения со стороны Mittal Steel, эта группа согласилась было на слияние с “Северсталью”. Если бы сделка состоялась, Россия — в лице Мордашова — обрела бы крупный пакет акций крупнейшей в мире сталелитейной компании, причем через несколько лет сумела бы, правдами или неправдами, увеличить его до контрольного. Однако недоверие европейцев к российскому бизнесу вынудило их предпочесть объединение с Mittal Steel, тем более, что изыскать сумму, необходимую, чтобы перебить предложение индусов Мордашов просто не успел. По рынку курсировали слухи, что богатейший человек России — Роман Абрамович — готов был предоставить ему 30 млрд. евро, но сделка Arcelor с Mittal совершилась слишком быстро.

Коль скоро Мордашов не сумел использовать свои возможности наилучшим образом, третья попытка консолидации российской сталелитейной промышленности поручена самому надежному в отношении лояльности Кремлю олигарху — Роману Абрамовичу. Он приобрел 40% акций “Евразхолдинга” у Александра Абрамова, который, похоже, продал этот крупный пакет не без нажима со стороны правительства (на компанию вдруг резко посыпались неприятности со стороны экологических организаций и налоговых органов), и теперь присматривается к вариантам возможных объединений, как в России, так и за рубежом. Продолжительные переговоры о поглощении британско-голландской группы Corus остались безрезультатными — такое объединение превратило бы “Евразхолдинг” в более крупную, но менее эффективную компанию. Оказалось, что возить слябы из России на малорентабельные британские заводы Corus для переката и последующих продаж на этом рынке попросту невыгодно для “Евраза”.

По мнению ряда аналитиков, отечественные металлургические компании отличаются самым низким в мире затратам при производстве стали, вертикально интегрированы и заметно недооценены по сравнению с зарубежными компаниями-аналогами. Поэтому, в условиях ограниченных возможностей для приобретения привлекательных зарубежных активов, Абрамович стал присматриваться к российским вариантам консолидации. Он провел переговоры с Алексеем Мордашовым, Владимиром Лисиным, Виктором Рашниковым и Игорем Зюзирым, контролирующим группу “Мечел”. Кроме того, он обсудил возможности объединения активов “Евраза” с предприятиями, которые контролирует Алишер Усманов — аналитики полагают, что Абрамович намеревается перекупить его империю.

Однако металлургические олигархи оказались несклонны к разделению власти в своих компаниях — у каждого из них имеются собственные амбиции. Например, возглавляющий НЛМК Владимир Лисин планирует новые приобретения сталепрокатных мощностей на своих профильных рынках — американском и европейском (один завод в Дании НЛМК уже купил), похожие планы вынашивают и другие металлургические магнаты. Самым сговорчивым может оказаться Алексей Мордашов. По его словам, “Северсталь” по-прежнему нацелена на консолидацию. В отношении же дележки власти, он объяснил: “Мне хотелось бы сохранить контроль над компанией, но это не является приоритетом. Если это будет слияние с крупным партнером, то я не против размывания своей доли”.

Несговорчивость сталелитейных магнатов вынудила Абрамовича объявить о начале военных действий. С открытым предупреждением об этом выступил его партнер Евгений Швидлер, возглавляющий подконтрольную Абрамовичу компанию Millhouse Capital, через которую тот осуществляет свои инвестиционные проекты. Швидлер заявил, что “Роман Абрамович намерен создать крупнейший в России металлургический холдинг на базе Evraz Group путем поглощения других отечественных меткомбинатов”. Характерно, что этот проект уже получил поддержку Владимира Путина, во всяком случае, так утверждают в администрации президента.

Вероятно, следующей на очереди окажется “империя” Искандера Махмудова, образованная в результате “медных войн” и с тех пор не претерпевшая существенных изменений. Правда, если господа Миллер, Дерипаска и Абрамович пользуются полным доверием Владимира Путина, в отношении Махмудова особой ясности нет. Поэтому не исключено, что реорганизация медеплавильной отрасли примет революционный характер.

Инф. ukrrudprom